– Несмотря на то что я их непосредственный начальник, мы все находимся в равном положении. У каждого свой перечень обязанностей и обращение "Роберт Аркадьевич" или "Роберт" не влияет на качество их выполнения. Если я попрошу их называть меня по имени и отчеству, то сразу поставлю себя выше их, а это неправильно в слаженном коллективе, где, убрав одну деталь, ту же секретаршу или уборщицу, мы тут же разрушим единый слаженный механизм… – слушая его приглушенный и уверенный голос, я понимала, что этому человеку не нужно принуждать людей к уважению, прося называть себя Роберт Аркадьевич, они будут это делать сами, потому что он хороший специалист и достойный начальник. В тот же самый момент его подчиненные будут знать, что он готов к диалогу, уступкам и рассмотрению казусных ситуаций, но никогда не смирится с ленью, пренебрежительным отношением к работе и, грубо говоря, подставами. Это именно то, что я искала для себя, когда думала о будущей работе.

Вот тогда, именно в тот момент, я поняла, что уже никогда не смогу относиться к Роберту апатично, как к незнакомому мужчине. Было что-то такое, что он позволил мне увидеть в своем внутреннем мире, и теперь мы были неразрывно связаны. Мне не нравилось, что я ищу в человеке, способном на такие жестокие поступки в отношении меня, положительные качества. Но еще больше мне не нравилось, что я их находила. Меня до чертиков испугала мысль, что я могу в него влюбиться, так как это было не только странно, но еще и… опасно.

– Пойдем. Нам пора, – вытянул меня из глубоких размышлений Роберт, а я и не заметила, что уже непозволительно долго рассматриваю полупустой бокал вина.

Мужчина уже привычным движением подал мне руку и помог встать со стула. Расплачиваться он не стал, но об этом я уже не думала. Ведь пока я сидела, сладкий клубок внизу живота еще можно было контролировать, но когда поднялась с места, то чуть не вскрикнула от надвигающегося оргазма. И вновь шариков не хватило, чтобы получить такую вожделенную разрядку, поэтому я просто мертвой хваткой вцепилась в предложенную Робертом руку и услышала его тихий смешок.

Пройти через весь громадный зал "РемНуара" оказалось героической задачей, ведь все вокруг провожали нас взглядами, и я уже всерьез обеспокоилась, что завтра новость о "невесте" Шаворского действительно разлетится в СМИ.

Наивно понадеявшись, что после выхода из зала дорога до машины будет легче, я совершенно забыла про бесчисленное количество ступенек на парадном входе. Роберт, словно издеваясь, ускорил шаг, превращая мое тело в оголенный нерв. Дышать ровно стало совершено невозможно, как после занятия в спортзале, но я отчаянно делала вид, что все прекрасно. И только рука, дергавшаяся при очередном шевелении шариков, выдавала мои истинные чувства.

Когда наконец села в машину, то облегченно выдохнула. Но едва мотор заревел, а Роберт то газовал на полную мощность, то притормаживал на светофоре, я поняла, что только теперь шарики заработали в полную силу. Все камушки, повороты, остановки и даже вроде как обычная ровная дорога вызывали целую гамму острых ощущений внизу живота.

Меня кидало то в жар, то в холод. Соски болезненно напряглись. Стараясь хоть немного облегчить себе участь, сбросила туфли и немного опустилась на сидении, поддерживая себя за талию, чтобы не бросало по салону от бешеной езды Роберта. Дыхание было учащенным, и скрыть это не было никаких сил.

– Ах!.. – в какой-то момент стон все же не удержался внутри и выпустил немного скрытого желания наружу. Роберт был прав – мне до безумия хотелось секса, и кроме этого я чувствовала себя безумно сексуальной… Томное вожделение копилось внизу живота, клитор сладко пульсировал, пока я медленно проводила рукой по своей талии, изучая ее впервые не просто как часть человеческой физиологии, а как возможный возбудитель. Наконец, мои руки дошли до груди… Хотелось притронуться к вибрирующим соскам, которые терлись о твердый лиф, заставляя стискивать зубы в немом стоне. Вторая моя рука аккуратно шла от колена вверх по платью, останавливалась на том месте, где под бельем и платьем томился клитор, который, почувствовав мою руку в такой близости, снова сократился, вызывая очередной хриплый стон наслаждения: – Черт! Боже мой…

Внезапно машина затормозила, одним резким поворотом руля свернув в лес, где автомобили уже до нас успели вытоптать небольшую мини-стоянку.

Темнота за окном заставляла нас почувствовать себя одинокими в этом мире и в этой машине. Когда я повернула голову в сторону Роберта, то поняла, что все это время он наблюдал за моими манипуляциями, а теперь его глаза не выражали ничего, кроме похоти и неприкрытого желания.

– Встань коленями на сидение, – гортанно скомандовал он, рассматривая мое тело и руки, все еще ласкающие себя. Последовав его приказу незамедлительно, я ждала, что будет дальше… А он быстрым и ловким движением расстегнул ремень с массивной бляхой и пуговицу на брюках, только после это отдавая новый приказ: – Иди ко мне, мышка.

Здравый рассудок в это время спал и видел волшебные сны о том, как я, не говоря ни слова, села на него сверху, позволив стянуть с меня платье через голову. Когда я осталась в одном лифе и трусиках, его руки жадно потянулись к моей груди, вознамериваясь освободить ее из тесного и мешающего нам обоим заточения, но я аккуратно положила руку на его запястье и осторожно попросила:

– Я не хочу, чтобы и в этот раз ты был одет… Пожалуйста.

– Хорошо, – после несколько длинных секунд, когда внутри меня все металось, ответил мужчина и начал быстро расстегивать многочисленные пуговицы на рубашке. Глядя на это завораживающее зрелище, я, руководствуясь древними инстинктами, сама потянулась к его пуговицам и напоролась на заинтересованный взгляд: – Давай, можешь сделать это сама.

Мои руки медленно и неумело расстегивали его дорогую рубашку, пропитанную парфюмом, пахнущим свежестью и… желанным мужчиной. Может быть, это был его собственный запах, но он теперь навсегда останется для меня самым сильным афродизиаком.

Наконец, добравшись до конца, я нетерпеливо распахнула края рубашки и замерла, словно раскрыв подарок, которого давно желала. Это было идеальное тело мужчины, воина, оно вызывало приятное томление между ног. Но я заставила себя неторопливо стянуть рубашку с его плеч, как бы мне не хотелось ускориться, и медленно провести указательным пальцем по идеальному рельефу его мышц. С губ мужчины сорвался приглушенный стон, и, бросив на него неуверенный взгляд, я вдруг увидела, что он сидит с закрытыми глазами. Почувствовав полную свободу действий, я начала медленно очерчивать контуры его тела, проводя параллели с высеченными из дерева статуями, такими мощными, крепкими, точеными… Вдруг на мои глаза попался тот злополучный шрам, из-за которого я и нахожусь сейчас здесь. Откидывая все давние страхи и предрассудки, осторожно прикоснулась к нему, мучительно боясь сделать мужчине больно. Не знаю, на какую боль я рассчитывала, ведь рана давным-давно затянулась, оставив после себя маленький шрам и ничего больше… Тем не менее именно в этот момент глаза мужчины распахнулись, и я поняла, что задела нечто большее, чем просто телесный шрам. Возможно, внутри остался более значимый рубец? Зажил ли он? Иначе я просто не могу понять, почему Роберт так изменился…