Послушал — да и побежал Евдоким докладывать. Благо, что, выполняя это поручение, он имел прямой доступ к королю.

—Ты уверен?— хмуро спросил Иоанн.

—Да, Государь. Обсуждали твою смерть и то, как державу твою устроить после нее. Сказывали, что Андрей Васильевич может попытаться власть захватить, замучив сына твоего. Сказывали будто бы ханы взбунтуются против короля малолетнего…

—С кем разговаривал кардинал?— перебил Евдокима король.

—Увы, мне он не знаком. Да и в капюшоне он был — лица не видно. Но разве это важно? Кардинал ведь убийство твое задумал. Брать его нужно.

—Это очень важно,— тихо произнес Иоанн.— Он сам ничего делать не станет. Он воспользуется исполнителями, а потом от них избавиться. Это же очевидно. Иначе бы попытался отравить меня при личной встрече. Но он так не поступил. Жить хочет. Значит нужно выяснить, кто его человек в моем окружении.

—Я не очень хорошо различал их речь. И язык латинский, и приглушена она была. Да и не сразу ее слушать начал…

—Продолжай следить за кардиналом. Мне нужно знать, кто его люди в моем окружении. Узнаешь это — поймешь, кто убийца.

—Так…

—Кардинал,— перебил его Иоанн,— не убийца. Он — заказчик убийства. Провокатор и подстрекатель. Понятно?

—Да, Государь.

—Все, ступай,— кивнул он.— Действуй-злодействуй.

Евдоким как-то понуро опустил голову и развернулся к двери. Не так он себе представлял реакцию на свои сведения. Может быть, как панику? Может быть, как какое-то оживление? Но уж точно не как вот такое спокойствие…

—И еще,— произнес король.

Евдоким обернулся.

—Держи,— сказал он и кинул тому мешочек с чем-то увесистым.— Здесь двести волков[3]. Половина — тебе за службу, половина — на дело. Постарайся привлечь для наблюдения разных людей. Каждую неделю будешь мне отчитываться. Если еще деньги потребуются — не стесняйся. И главное — помни — от успеха в этом деле зависит и твоя судьба. Справишься — выделю тебе отдельный приказ. Понял меня?

—Как не понять?— Ошалело произнес Евдоким.— Рад стараться! Я оправдаю твое доверие Государь.

—Хорошо. А теперь ступай. Очень много дел.

[1] Сельское население в 1477 году было в основном своей массе языческим, причем в весьма незамутненной форме. Еще в XII–XIII веках под Москвой практиковались классические языческие захоронения курганного типа, что говорило о языческом компоненте даже в княжеском войске. Ибо в курганах простых людей не погребали. Это было связано с тем, что священников едва хватало на города, а сельский клир только-только начинал формироваться. В оригинальной истории христианство на село шагнуло только с развитием поместной службы и более-менее укрепилось только веке в XVII, не раньше. Причем мощный пласт языческих компонентов в неадаптированном христианством виде сохранялся на селе даже в XIX веке.

[2] Рим к XV веку превратился практически в региональный поместный центр христианства в Италии и дальше ее интересов часто носа не совал. Но амбиции сохранил старые, что среди прочего спровоцировало раскол католичества и реформацию…

[3] Один волк — это эквивалент 5 новгородских денег (5,33 грамм серебра 750-ой пробы). 20 волков равны рублю. 200 волков это 10 рублей, то есть, 1,065кг серебра 750-ой пробы.

1477, 2 июля, Москва

—Доброе утра. Как твое самочувствие?— Спросил Иоанн, заходя в комнату, где лежал хворающий Мануил — Патриарх Константинополя. Тот умудрился подхватить какую-то кишечную инфекцию, оттого его трудоспособность оказалась слегка ограничена, а ароматность повышена. Ватерклозетов-то не было еще. Да, не «боевой понос», но в горшок он ходил часто, отчего в помещении попахивало… да чего уж там? Пованивало.

—Слава Богу, лучше.

—Это хорошо,— произнес король, кивнул сопровождающему, дабы тот отошел от двери, а потом прикрыл ее.— Я хотел с тобой поговорить о католиках.

—А что о них говорить?

—Ты ведь прекрасно понимаешь, что я стою на перепутье. И не только я, но и вся Русь.

—На перепутье?

—Ты совершил рискованный шаг. Понятно, теперь тебе дороги назад нет. Ни тебе, ни тем, кто пошел за тобой. Ты сделал ставку на меня. Но ставку сделал ты, а не я. И я пока не могу решить, куда мне примкнуть — к католикам, али к православным.

—А чего тут решать? Ты ведь крещен православным. Неужто решишься веру свое предать? Понятно, что обижен был и справедливо обижен. Но ныне все в прошлом.

—Не все… к сожалению, не все…— произнес Иоанн и как-то устало сел на небольшой стул у стены.— У меня как не было, так и нет священников. А нужда в них огромная. Я о той проблеме Папе писал, но он оказался глух к моей просьбе. Ты же, сбежав от Мехмеда, привел с собой очень небольшое количество клира. Да и то по-русски считай они не говорят. А без священников и хорошо организованной, дисциплинированной церкви — на местах будет беда. Кто в лес, кто по дрова пойдет. Через что распри не только духовные, но и светские начнутся. А там и войны Гражданские, да прочие усобицы.

—Много ли тебе нужно священников?

—Много ли? Я пока могу тебе сказать только по Московской провинции. Остальные еще толком не упорядочены. Но можно прикинуть количество церквей, исходя из населения городов. И понять, сколько священников туда потребуется. Плюс села. Но там вообще ужас. Зияющая черная дыра. Когда крестили Русь? Почитай, что шесть веков тому назад. А еще пару веков назад под Москвой, не таясь, дружинников по языческому обряду погребали. В курганах. И это — княжьи люди, горожане. Простые же селяне до сих пор язычники в самом своем чистом и незамутненном виде. Они еже ли какие церковные ритуалы и соблюдают, то делают это только лишь для того, чтобы от них отстали. Вот тут,— тронул Иоанн сердце,— и тут,— коснулся он лба,— у них совсем иные убеждения. Поэтому священников нужно много. И все они должны не только добро говорить по-русски, но и риторикой владеть искусно, и в душу уметь заглянуть каждому. И таких — тысячи и тысячи надобны.

—Сложные ты ставишь задачи…— пожевав губами, произнес Мануил.

—Сложные. Но их нужно решать. Либо православным, либо католикам. Именно поэтому я и говорю, что стою на перепутье. И в этом в немалой степени и ваша вина.

—Моя!?— Неподдельно удивился Мануил.

—Не твоя, а ваша. Греков. Когда Русь крестили? Шесть веков назад. Много ли ты видишь в ее пределах семинарий? Или хотя бы приходских школ? Ни одной нет. Почему так? Чем вообще занимался Патриархат на территории Руси? Шесть веков бил баклуши и бездельничал, только выкачивал десятину свою? Ты только вдумайся — четыре века спустя, после крещения, возле одного из крупных городов Руси погребают уважаемых людей по языческому обряду. Я еще понимаю — в глубинке. Но нет, в крупном городе в самом сердце Руси. О чем это говорит? О том, что Патриархат надлежащим образом не выполнял свою работу. Он был озабочен только вопросами, что вертелись вокруг Константинополя. Вокруг же ничего не видел и видеть не хотел. Как итог — гибель Империи. Столица, друг мой, это просто голова. Если не следить за делами в провинции — все пойдет прахом. Ибо провинции — суть тело, без которого голова не живет.