Поднимаю голову и встречаюсь с Джеком. За семь лет мы виделись с ним пару раз, с моим графиком чаще встречаться просто не получалось. Он для меня единственный настоящий друг. Есть и приятели по команде, но он тот, кто знает меня с детства. Он тот, кто собрал меня после ухода Джилл. За последние годы он повзрослел, теперь это настоящий мужчина с немного суровым взглядом и доброй душой. Он как всегда одет во всё черное, что ещё больше добавляет ему мрачности. Но я знаю, что это всего лишь напускная броня. Каждый защищает себя по-своему.

Джек хлопает меня по плечу и садится рядом со мной на свободный стул. Мы договорились встретиться в баре и немного выпить. Раз у меня небольшой отпуск, я решил расслабиться. Мы заказываем два пива и начинаем свой загульный вечер. Алкоголь льётся рекой, мы смеемся, рассказывая друг другу последние новости. Народ в баре прибывает с каждым часом. Вокруг полумрак, чему я несказанно рад, здесь меня сложно узнать. Для местных я — настоящий герой, тут все хотят автограф известного футболиста. Один из минусов моей профессии — известность. Иногда это очень напрягает.

— Ты уже с ней виделся? — спрашивает Джек, глядя на меня пьяным взглядом чёрных глаз.

— Нет, но я послал ей цветы, — допиваю своё пиво и прошу у бармена что-нибудь покрепче.

— Я всегда знал, что вы созданы друг для друга, — его язык слегка заплетается, и он усмехается.

— Я тоже так думал, — отвечаю я и залпом опрокидываю в себя порцию виски. Алкоголь обжигает горло, протекая внутрь, словно огненная лава.

— Она выходит замуж, ты уверен, что хочешь в это ввязываться? — друг прожигает меня взглядом, ожидая моего ответа.

Да я узнал, что она помолвлена. Я всё о ней узнал и про её жениха тоже. Чёрт, от одной мысли, что она выходит замуж, мои кулаки непроизвольно сжимаются. Я её муж, а она — моя жена. Он не имеет никаких прав на неё. Напыщенный журналюга в идеально-отглаженных брюках и зализанными волосами.

— Она уже замужем, дружище, — выпиваю ещё одну порцию виски, смотрю на Джека и добавляю: — За мной.

Он улыбается и кивает, мы сидим тут до закрытия. Только когда музыка стихает, а народ разбредается, мы расплачиваемся и вываливаемся на свежий ночной воздух. Ноги нас не держат, и мы опираемся друг на друга, сохраняя вертикальное положение. В голове гудит, и хочется скорей лечь. Я не пил семь лет и теперь нажрался в хлам. Чувствую себя подростком, дорвавшимся до отцовского бара. Джек ловит такси и закидывает меня на заднее сиденье. Из нас двоих он более трезвый. Он отдаёт указания таксисту и захлопывает дверь.

— Позвони мне завтра, как проспишься, — он усмехается и такси отъезжает.

Пока такси кружит по улицам Аннаполиса, в голове немного проясняется, но от этого становится лишь хуже. В моём отравленном мозгу то и дело оживают воспоминания той ночи с татуировками. В груди так болит, что хочется кричать, а на смену похмелью приходит злость. И мой гнев хочет вырваться наружу. Сейчас я бы с большим удовольствием набил морду тому журналисту, который занимает моё место.

Как она могла так с нами поступить? Почему я ей позволил? Нужно было бороться за неё, связать и держать взаперти, лишь бы не дать ей уйти. Говорят, любовь делает из людей глупцов, и я с этим полностью согласен.

Джиллиан

Иногда довольно просто забыться, если рядом есть хороший человек. Можно отключиться от мира и насладиться окружающей вас действительностью. Но, как говорила моя мама, сладкое всегда заканчивается, и тогда приходится довольствоваться малым. Вот и наш день с Итаном подошёл к концу слишком быстро. Рядом с ним я снова смогла найти равновесие. Мне не приходилось думать о наступающих проблемах и нерешённых вопросах. Мы отлично провели время на берегу залива, наслаждаясь природой, и обществом друг друга. Итан всегда может успокоить меня, он словно холодный душ освежает мою разгорячённую кожу. Вот, почему я с ним, благодаря ему я обрела покой два года назад, и сейчас он продолжает поддерживать меня в трудные моменты. Меня гложет вина, ведь я осознаю, что в какой-то степени использую Итана, чтобы забыть Кэмерона. Но я не могу сказать, что мне не нравится Итан. Он стал мне близок за последние годы, и моё отношение было близко к любви. А теперь я окончательно запуталась. Я не знаю, что делать и как поступить. Я ещё не встречалась с Кэмом, но знаю, что наша встреча будет похожа на мощное землетрясение. Не уверена, что наше столкновение обойдётся без жертв.

— Чай или кофе?

Я выныриваю из своих мрачных мыслей и смотрю на Лиз. Она вопросительно взирает на меня, ожидая ответа. За её спиной кипит чайник.

— Чай, — наконец отвечаю я, и сестра, удовлетворённо кивнув, отворачивается, принимаясь готовить напиток.

Уже слишком поздно для чая, но, так как сон ко мне не идёт, я решила спуститься вниз, где встретилась с такой же бессонной сестрой. Итан спит наверху в моей кровати. Наверное, надо сказать в нашей кровати, но у меня язык не поворачивается. Эта кровать была моей с детства, большая и удобная с кучей разнообразных подушек. А теперь в ней спит мой жених. У него есть своя квартира, но в последнее время он всё чаще остаётся у меня. Мы и так с ним редко видимся и поэтому решили, что ему лучше ночевать у меня. Завтра он снова уезжает на три дня, и от этого я испытываю тревогу, от которой подгибаются колени. Мне страшно его отпускать, я боюсь наделать глупостей в его отсутствие. В голове полный кавардак, не знаю, как снова начать жить обычной жизнью. Кэм ворвался в мою тихую гавань, словно десятибалльный шторм, снося всё на своём пути. Что привело его назад спустя столько лет?

— Ты слишком громко думаешь, — с ехидной усмешкой произносит сестра и ставит передо мной чашку чая, от которой поднимается пар и исходит аромат лимона и трав.

— Я в заднице, большой и толстой заднице, — бормочу я и отпиваю чай, который тут же обжигает нёбо. Госпожа удача отвернулась от меня, и теперь упирается мне в лицо своей великолепной пятой точкой.

— Я знаю, что тебе нелегко, но ты должна собрать свои мысли и страхи в кулак, — сестра хмурится и тычет в мою сторону пальцем. — Тебе нужно разобраться в себе и решить, чего ты хочешь. Не чего хочет Кэм или Итан, или папа, а именно ты. Джилл, ты многим пожертвовала ради нас, но не пора ли тебе самой решать, как жить?

Элизабет откидывается на спинку стула и прожигает меня своим взглядом, словно хочет высечь свои слова в моём мозгу. В её словах есть правда, но если я поддамся своим желаниям то, что будет с жизнями других. Однажды моя ошибка уже стоила счастья, что, если теперь я просто гонюсь за белым кроликом? А когда упаду в глубокую и тёмную нору, то ничего кроме пустоты там не найду.

— Думаю, что тебе лучше лечь спать, — сестра допивает чай и идёт к раковине, — или ты можешь ненадолго остаться.

Элизабет ставит кружку и смотрит на меня с лёгкой усмешкой.

— И что значит эта дьявольская улыбочка? — спрашиваю я, но сестра лишь поджимает губы и выходит через заднюю дверь в сад.