отвечал — черный, как моя душа, горький как моя жизнь. А я слабак — мало того, что со сливками, так и с сахаром. Позор на мою голову.

— Никаких комплиментов я тебе не делаю — возражает Натсуми: — я просто выдвигаю теорию. Уверена, что Бьянка-сама могла бы выдвинуть еще более лучшую научную теорию на этот счет, но она лежит в твоей кровати с кровоподтеками на заднице и спине в обнимку с Шизукой. Никогда бы не подумала, что увижу свою тихую одноклассницу в одной постели с селебрити. Жизнь интересная штука.

— Я могу сделать тебе комплимент — вызывает Юрико: — ты самый занудный и несносный человек на свете. И бабник еще. Я вот хотела ночью к тебе пробраться, а там лечь некуда. С одного боку одна, с другого — другая… вам надо кровать побольше купить. Между прочим, не забывай, кто была у тебя первой! Я сорвала вишенку и …

— Ой, да мы все помним что это была Мико Танн, телевизор все смотрят — хмыкает Косум: — но попытку засчитываем.

— Вот ты где!! — раздается голос от двери. Ах, да, двери… после вторжения армии сектантов у нас не работают электрические замки — ни на центральных воротах, ни на дверях в цех. И сигнализация сломана. И собачек нет, заходи, бери что хочешь… если мимо Шизуки пройдешь. И Юрико. И Бьянки, которая свой пулемет куда-то заныкала, но он у нее все равно есть. Мы мирные люди, но наш бронепоезд…

— Ты почему с больницы сбежал?! — вопрошает Сора, упирая руки в бока: — тебя там ищут! Ты вообще должен в кроватке лежать и поправляться!

— Доброе утро, Сора-тян — говорю я: — как я рад видеть тебя живой, здоровой и невредимой.

— А он в кроватке большей частью и валялся. — отвечает Соре Юрико, ухмыляясь своей ехидной ухмылочкой: — или скорей — Бьянку валял… но интенсивно так. Думала сперва даже музыку погромче сделать… или присоединится.

— Не дело из больницы бегать — рассудительно заявляет Сора: — у тебя могут быть неприятности. И потом, полицейского жалко, который у дверей твоей палаты стоял. У него-то точно неприятности будут.

— Сейчас я вернусь — отвечаю я, встаю и подхожу к Соре, она смотрит на меня серьезным взглядом, не отводя глаз. Я обнимаю ее, и она сперва немного вздрагивает от неожиданности, а потом — замирает в моих объятиях.

— Сора-тян у нас цундере — поясняет окружающим Юрико: — она только снаружи такая твердая и негостеприимная. А внутри у нее…

— Сейчас получишь… — говорит Сора в мое плечо: — по голове.

— И… ничего я не знаю, что у Соры внутри. Откуда мне знать? — пожимает плечами Юрико: — кто я такая? Сора — она загадочная как Северный Океан, холодная и неприступная и по ней айсберги плавают.

— Отпусти — отстраняется от меня Сора и снова смотрит своими серьезными глазами в упор: — если ты думаешь, что подкупил меня — то ошибаешься. Возвращайся в больницу. У тебя могут быть повреждения внутренних органов.

— У него в голове повреждения. Остальное все в порядке, но голову ему уже не вылечишь — ворчит Косум: — а ты чего с чемоданом, Сора-тян?

— Я … из дома ушла. — говорит Сора: — после … ну после всего. Я зашла Кенту проведать, а сейчас поеду в гостиницу какую-нибудь. У меня деньги есть, после шоу остались. И…

— О. А чего в гостиницу? — моргает Косум: — у меня ж Общага есть как раз для беглянок. Оставайся приютим. И заставлять показывать сиськи на камеру не будем. Держись вне Красной Зоны и под камеры не попадай и все. Как раз комната Киоко освобождается…

— Но, но, но… — говорю я: — с Киоко вопрос не решенный еще. Зачем она мне тут нужна? Нет, девушка она симпатичная и … как это принято говорить — раскрепощенная, но куда мне ее пристроить?! Я как раз наоборот, для того все и затеял, чтобы было куда приткнуть беглянок. А ты, Сора-тян — можешь в «Логове» жить, если хочешь. Места тут у нас валом, комнату тебе обустроим. Конечно, в Общаге у Косум быт лучше устроен, но тут зато все под рукой. И тренироваться можно.

— Спасибо за предложение — кланяется Сора: — вынуждена отказаться …

— Ой, да хватит, а? Ты же сама тут жить хочешь! — откликается с места Юрико: — просто скажи «да». Не заставляй себя упрашивать!

— Я и не заставляю. Я просто не хочу причинять проблемы Бьянке-сан и …

— Она не хочет проблемы доставлять… а ты у нее самой спроси! Бяьнка-сама! — поворачивает голову Юрико, вслед за ней я и имею удовольствие созерцать совершенно обнаженную Бьянку, которая умилительно трет свои глаза.

— Доброе утро — говорит она и зевает, делает шаг к кофейному столику, прихрамывая. Останавливается возле меня и целует меня в щеку, так, словно голубь клюнул.

— Доброе… — отзываюсь я, пока остальные хранят потрясенное молчание: — а чего это ты голая?

— Ты же сам сказал — удивляется Бьянка: — пока не заслужу доверие и прощение — буду голой ходить. В знак раскаяния и осознания того, что сделала неправильно. Вот я и хожу. Мой господин. — она хромает к столику и запускает кофе-машину. Садится в кресло рядом и сдержанно шипит от боли.

— Сильно болит? — сочувственно спрашивает Юрико и Бьянка мотает головой, мол нет. Закидывает одну голую ногу на другую и смотрит на Сору-тян.

— Что там у меня спросить хотели? — спрашивает она: — я с утра открыта к … всякому. После вчерашнего. Но, ты уж извини меня, puddin’ такие вот ночки я могу только раз в месяц… максимум два раза. Сегодня я буду весь день в кровати лежать.

— Не будешь косячить — не будет наказания — отвечаю я на автомате. Бьянка поднимает голову вверх и беззвучно шевелит губами, что-то вычисляя.

— Ой, что я говорю-то — тут же хватаюсь за голову я: — но если будешь вести себя хорошо — то накажу как следует.

— Как бы я себя не вела — все равно меня накажут — делает вывод Бянка: — поняла.

— Не шути так, у меня сердце слабое — предупреждаю ее я. Она улыбается и берет свою чашку с кофе. Сегодня впервые я вижу Бьянку такой — умиротворенной какой-то, что ли. Она наконец — спокойна. Даже движения у нее немного другими стали — более плавными, наполненными, уверенными. Удивительно, как некоторым людям немного для счастья надо — чтобы их кто-то всю