Кстати, в нападении на Австрию участвовали не только степняки, но и около двадцати тысяч русских дружинников и ушкуйников, к ним потом присоединились несколько тысяч словаков…

Юрию Всеволодовичу, после короткого размышления пришлось отпустить самых алчных и драчливых в поход на запад. А то увидев какие богатые трофеи текут мимо них в степь и дальше в Булгарию… они очень возбудились и посыпались даже не просьбы, а требования дать им разрешение сходить в поход за зипунами…

— Да отпусти ты их! — сказал Ярослав, что в общем-то тоже был не прочь сходить на просвященных европейцев. — Чего ты их держишь? Пусть развеются… тем более, что потери будут небольшие,

— Да не потерь я опасаюсь…

— А чего? — удивился великий князь новгородский, зная эту особенность своего старшего брата, что буквально трясется над каждым воином, грозя командирам самыми страшными карами если они по глупости потеряют хоть одного человека.

— Боюсь, что такое вмешательство все же заставит европейцев забыть свои внутренние дрязги и сплотиться в отражении вторжения. Все-аки одно дело степняки и совсем другое дело мы. Не смотря на свое оружие, мы сейчас не готовы биться со всей Европой, брат.

— Хм-м… Но если не опустишь, могут начаться проблемы внутри, а это еще опаснее… Ведь трофеев хотят и князья.

Намек был на Палату князей.

— Твоя правда. Лучше внешняя сплачивающая угроза, чем внутренний напряг…

В итоге, чтобы не накалять отношения внутри государства с князьями и дружинниками, Юрий вынужден был их отпустить. К счастью европейцы вели себя как прежде.

После подхода такого подкрепления к степнякам у австрийцев шансов просто не было. Вену взяли сходу, а дальше началось методичное просеивание территории.

Поляки вздохнув с облегчением, когда большая часть степняков ушла с их земель в Чехию и Австрию, но увидев как легко они продвигаются и понимая, что зимовать степняки вернутся в долины стали проситься под крылья тех, кто по их мнению мог обеспечить им безопасность, то есть к Руси и Священной римской империи.

Ну а раз просятся сами, то почему бы не взять? Как говорится: дают — бери.

Взяли как Юрий, так и Фридрих Второй.

По сути произошел раздел Польши пятьдесят на пятьдесят.

«Хм-м… что-то это мне напоминает, — с кривой усмешкой подумал по этому поводу русский царь. — Но видно судьба у нее такая, а против судьбы не попрешь…»

3

В разоренную и пожжённую Польшу степняки возвращаться не стали. Все-таки зима там тоже не сахар. А зачем морозить себе носы и то, что находится между ног, когда совсем близко теплые благодатные края? Прямо-таки курорты. Так что Субэдэй и Джэбэ повернули на юг и вторглись в Хорватию, Боснию и Албанию, после чего через Сербию и Болгарию (они благоразумно обеспечили проход снабдив продовольствием и степняки двигались держа себя в руках) вышли к Греции, точнее к Эпирскому деспотату и Латинской империи.

Субэдэй и Джэбэ радовались. Они достигли очередного моря.

Что-то у них на счет достижения морей какой-то явный бзик был… наверное из-за отсутствие морей в Монголии. С этим у них в последнее время полный порядок, Балтийское море, потом Адриатическое, а под конец так сразу два: Ионическое и Эгейское моря. Будет о чем рассказать в родных краях…

Перезимовав в Греции добавив к имеющимся достопримечательностям новые в виде очередных развалин, степняки под предводительством монголов весной тысяча двести двадцать пятого года двинулись на север.

Двигаться дальше на запад через Альпы было крайне неудобно к тому же они легко блокировались незначительными силами защитников, (а какие обвалы можно было устроить!), так что монголы решили пройти по северным долинам Священной римской империи.

Понимал это и Фридрих Второй и ради встречи врагов вернулся на свою родину из Сицилии и принял под командование собранную Германо-Польскую армию, что встретила татаро-монголов на Эльбе, когда те спускались вниз по ее течению из Чехии в районе города Дрезден.

Всего Фридрих Второй собрал шестьдесят тысяч человек, на двадцать тысяч меньше чем у противника, но большая часть его армии состояла из профессиональных бойцов, так что все шансы на успех были особенно учитывая внедренные новинки в вооружении.

Русские дружинники в предстоящем сражении участвовать не собирались, они собственно еще по осени поправив свое материальное положение в Австрии, довольные как коты обожравшиеся сметаной, вернулись домой.

Субэдэй и Джэбэ рассматривали своего очередного противника. Многочисленные победы не избавили их от осторожности, поражение от русов все еще болью в душе напоминало о себе, так что недооценивать противника они не собирались, тем более, что тот выглядел внушительно.

— Похоже они изучили опыт русов при встрече с нами, — сказал Джэбэ.

Выглядел он не очень хорошо. Зима в Греции не прошла для него бесследно, он сорвался и вновь налег на шаманские и циньские эликсиры и остается только гадать, сколько десятков если не сотен гречанок через положенное время родят «наконечники стрел», как Джэбэ называл своих детей, потому как если кто не в курсе. то Джэбэ это не имя, а прозвище данное ему самим Чингисханом в переводе с монгольского означающее Стрела.

Что до якобы изученного германцами опыта русов, то все дело в формациях арбалетчиков, что растянулись от одного края долины до другого, не сплошной линией, а отрядами по пять сотен человек. При этом они могли вести перекрёстный обстрел оставив достаточно широкие проходы для конницы, что скопилось позади них.

— Меня больше беспокоит их машинерия, что стоит позади… — сказал Субэдэй. — Явно ведь какую-то пакость приготовили. Как минимум зажигательные снаряды.

Позади немецко-польской конницы в окружении все тех же арбалетчиков прикрытых щитоносцами действительно почти сплошной линией стояли различные метельные механизмы от легких баллист, средних онагров, до тяжелых требюше.

— Да ты прав и наши ракеты до них явно не дотянутся, если не пододвинуть установки поближе…

— Они ударят по нам раньше и мы просто впустую потеряем свои ракеты…

— Тогда ним не остается ничего другого, как сыграть в нашу любимую игру, — засмеялся Джэбэ.

Субэдэй с усмешкой кивнул. Он отдал приказы вестовым и те галопом умчались к командирам отрядов.

Убедившись, что все получили приказ, а подтвердили их подняв копья с определенными флажками, Субэдэй кивнул головой сигнальщику и тот поднял шест с красным бунчуком.

Прошло несколько секунд и ракетные установки начали изрыгать свое содержимое в сторону противника.

Вдруг одна из РСЗО взорвалась праздничным фейерверком, только от этого никому радостно не было, разве что врага, ибо неуправляемые ракеты летели в том числе в собственную конницу.

Субэдэй поморщился. Такое время от времени все же случалось.