Я несколько раз вдохнул-выдохнул.

Надо, кровь из носа, сделать так, чтобы янтарная комната не покинула пределов России. Ни до какого Кенигсберга она доехать не должна. Как и не должна попасть всем этим жадным прилипалам, которые роем клубятся вокруг.

Мысли сами собой вернулись к Степану.

Умеет пани Радзивилл выбирать себе помощников. Что Оглобля был тот еще типус, что этот вот теперь. Оглоблю пришлось убить. Возможно, со Степаном придется поступить точно так же. Главное, момент не прошляпить, а то хрен знает, что он там прячет под своей рясой…

— Герр Алекс… — раздался над самым ухом голос графа. — Вы не против прогуляться немного по парку?

— Я готов, герр граф! — я захлопнул конторскую книгу и сложил бумаги в планшет. — А разве вам не нужно…

— Сейчас здесь начнутся подготовительные работы, а я хочу хотя бы ненадолго сохранить в памяти образ этого чуда света в целом виде, — граф говорил напевно, как будто читал стихи. Пульман за его спиной кашлянул, скрывая смешок. А я наоборот собрался и насторожился. Я успел за наше довольно плотное сотрудничество изучить графа. Когда он вдруг натягивал на себя маску неприспособленного дурачка, в голове которого играет симфонический оркестр, значит где-то внутри этого породистого черепа уже щелкает арифмометр холодного расчета.

Мы с графом вышли из дворца, перебравшись через завалы главного входа. Ступили на аллейку между стриженными кустами и деревьями. Яркие цветы на клумбах вытоптаны сапогами, кое-где валяются расколотые статуи. Чуть в стороне грузовик в попытке развернуться, завяз в цеплючих ветках живой изгороди.

— Я хотел с тобой посоветоваться, герр Алекс, — серьезным тоном сказал граф, останавливаясь рядом с вычурной скамейкой, чудом сохранившейся почти в неприкосновенности. — Так случилось, что в своем окружении я не могу доверять практически никому.

Я преданно посмотрел на графа сквозь очки.

— Рядом со мной есть предатель, — сказал граф, сверля меня взглядом.

Глава 9

Граф двусмысленно замолчал и неспешно направился к уцелевшей аллее. Я шел за ним. Молча. Напрягся, ясен пень. Первым делом даже подумал, что сейчас из-за кустов выскочат фрицы с винтовками наперевес, а граф повернется ко мне и сообщит, что все про меня знает. Что это я — Вервольф, что я убил его друга Алоиза, что это я стащил скифскую коллекцию Фаберже… Так что, сдохни, проклятый предатель!

— Если бы Летучий Голландец не искал преданности женщины, он обрел бы бессмертие, — вдруг ни с того ни с сего сказал граф. Я даже завис на несколько секунд, не сразу сообразив, о чем он вообще говорит. — Ведь по всему выходит, что Сента, дочь Даланда, была не более, чем сумасбродным орудием в руках судьбы, а вовсе не преданной женщиной…

А! Дошло! Граф опять заговорил об опере. На этот раз его эстетский разум поглотили раздумья о «Летучем Голландце» Вагнера. Капитан был проклят скитаться по морям, причаливая раз в семь лет, чтобы найти преданную девушку, а когда нашел — не поверил. Она сбросилась со скалы и умерла, а Летучий Голландец тут же затонул. Не заморачивался бы поисками, был бы бессмертным. Ну а с девушкой… Тоже, конечно, так себе логика. «Я тебя люблю-не могу, но если ты меня не любишь, сдохни!»

— Мне кажется, у него не было шансов уйти от своей судьбы, — осторожно произнес я. — И дело вовсе не в девушке.

— Тогда это было предсказание, а не проклятие, — граф грустно усмехнулся. — А преданность… Герр Алекс, что для вас значит преданность?

— Много вещей, — задумчиво проговорил я. Бл*ха, с одной стороны я мысленно выдохнул. Вроде граф не собирается прямо сейчас отдавать команду меня расстрелять. Да и вообще вроде бы не подозревает ни в чем. С другой — расслабляться, ну очень рано! Насколько я успел узнать графа, он довольно умен, но предсказать извилистый путь его мыслительного процесса я не смогу. — Доверие к решениям, ставить интересы другого человека выше своих…

— Это все не то! — граф резко остановился и всплеснул руками. — Не то! Окружающий меня мир звучит как совершенная симфония. А сейчас я чувствую фальшивые ноты. И чем больше я размышляю, тем больше убеждаюсь, что рядом со мной есть предатель. Человек-диссонанс…

Я молча смотрел на графа преданным взглядом. Как собака практически. Разве что хвостом не вилял. Граф не вел никаких расследований. У графа сработало чутье. Симфония мира у него диссонирует, ага. На самом деле это довольно хреновый знак. Раз граф в принципе задумался о таких вещах, значит скоро он начнет расставлять ловушки всему своему окружению. Значит надо быть очень внимательным, чтобы не влететь в одну из таких. Как Шалтай… Собственно, сам этот разговор может оказаться такой ловушкой.

— Герр Алекс, а почему ты не клянешься мне в верности и преданности? — с легкой улыбкой спросил граф.

— Потому что… — я помялся, потупил глаза, нервно пошевелил пальцами. — Потому что это как-то слишком громко для меня. Клятвы — это или про любовь или про военных. А я всего лишь учитель немецкого. Мои клятвы очень недорого стоят, это просто слова обычного служащего.

— Ты слишком скромный, герр Алекс, — граф отечески потрепал меня по плечу. По лицу было заметно, что он доволен моим ответом. — Твоя самоотверженная преданность дважды спасла мне жизнь, а ты говоришь — просто слова.

Я промолчал и еще больше потупился. Практически голову засунул в щебенку, которой дорожка между фигурными кустами была посыпана.

— Давайте вернемся домой, друг мой, — сказал граф. — Я проголодался.

Рядом с Александровским дворцом выстроился ряд машин. Несколько крытых грузовиков и парочка Опелей. Похоже, только сегодня приехали, когда мы утром уходили, их еще не было. Граф равнодушно шагал мимо колонны, изредка приветствуя встречных знакомых взмахом руки.

— Герр Алекс! — окликнул меня радостный знакомый голос. Я обернулся. Ко мне быстрым шагом приближался Яшка. Лыба до ушей, новенькая униформа, на рукаве — белая повязка. Усы под носом топорщатся. Вот ведь жук! Когда мы с ним обсуждали, что ему неплохо бы тоже добраться до Царского Села, я как-то иначе себе это представлял! Но он сказал, что справится, и вот… Да как он это делает, вообще?!

— Герр граф, мое почтение! — Яшка отвесил шутовской поклон. — И простите покорнейше за беспокойство, я так обрадовался, когда увидел этого обормота, что не подумал, что могу помешать вашей ученой беседе. Я Клим Бибирев, водитель! Честный и преданный слуга Великого Рейха, могу аусвайс показать!

— Бросьте, я не патрульный, документы ваши проверять, — граф поморщился и посмотрел на меня. — Хорошего вечера, герр Алекс. Не пропускайте ужин.

Граф величественно удалился, мы с Яшкой проводили его