– Подождите! – воскликнула я, поворачиваясь в кресле.

Мистер Морнингсайд остановился перед дверью, дернул острым подбородком в мою сторону, и прядь черных волос упала на его кошачьи глаза.

– Это место… Дневник. Почему вы доверяете мне? Поппи и Чиджиоке тоже могли бы помочь вам. Или миссис Хайлам. Почему я?

Негромко рассмеявшись, он покачал головой и убрал волосы с глаз.

– Поппи и Чиджиоке не Подменыши. У миссис Хайлам зрение как у мыши. Причем одноглазой мыши. Ты идеально подходишь для выполнения этой задачи, и я очень ценю твою оперативность.

Сказанного было недостаточно, и, наверное, он почувствовал это, потому что не стал сразу уходить.

– Вы действительно не можете сделать это сами? – спросила я, махнув рукой в сторону дневника. – Это как-то неправильно. В конце концов, вы же…

– Мало ли кто я! Но я неподходящий инструмент для этой работы, – прервал он меня, словно его снова охватило нетерпение.

Губы мистера Морнингсайда скривились как-то не слишком приятно, и он пристально посмотрел на меня, как будто обвиняя в чем-то. Я снова почувствовала холод внутри. У меня даже кровь в жилах застыла, как при виде Финча и Спэрроу.

– Кроме того, нужно, чтобы этот дом выглядел так, будто в нем все работает. Сейчас здесь есть лишние глаза и уши. Ты особенная, нравится тебе это или нет, – сказал он, и в голосе его проскользнули нотки обреченности. – Темные эльфы особенные. Других я не просил, потому что они не Подменыши. Возможно, это даже к лучшему, что ты все же встретишься со своим отцом. Может быть, когда ты с ним познакомишься, то поймешь, как мало вас осталось и как в действительности ценен твой дар.

Работать было практически невозможно, потому что от обилия мыслей раскалывалась голова. Часть меня хотела догнать мистера Морнингсайда и потребовать, чтобы он ответил и на другие вопросы. Но я дала себе обещание и понимала, что если сдержу его, то получу необходимые ответы. А также, если повезет, найду способ защитить и освободить людей, которых считала своими друзьями.

Конечно, если мой биологический отец был одним из Темных Эльфов, то он должен был обладать более обширными знаниями, полезными в нашем мире, чем мистер Морнингсайд. Эта мысль придавала мне сил и уверенности, что было немаловажно, так как работа предстояла тяжелая. Использование любой магии выматывало. Но я понимала, что для того, чтобы перевести этот странный дневник, придется превозмогать усталость. Как и сказал хозяин, тут было предостаточно чернил и писчей бумаги. Однако сначала надо было выяснить, как применять мои способности, чтобы не переутомиться.

Один фрагмент, – сказала я себе, – переведи только один фрагмент, и мистеру Морнингсайду придется выполнить свою часть сделки.

Я достала дневник и открыла его на первой странице. Чего я ожидала? Никакого вступления. Ни слова по-английски. На какой-то миг мое воображение захватили блоки, состоявшие из крошечных змеек, волн и птичек. Каково это – мыслить подобным образом? Не писать буквами, а использовать рисунки, образы? А может, эти образы и рисунки и были для автора словами? Казалось, повествование было более стремительным, беглым и эмоциональным, чем то, что привыкла читать я. За абзацами с маленькими изображениями шли другие, с более крупными рисунками. Последние можно было расшифровать, не прибегая к дару изменения. Должно быть, мистер Морнингсайд тоже видел эти рисунки, и, возможно, именно они убедили его, что этот дневник представляет собой интересный артефакт.

Пока я рассматривала змейки и волны, они оставались просто змейками и волнами. Я постоянно отвлекалась. Это была опасная комната с множеством отвлекающих факторов. Концентрация. Решимость, – напомнила себе я. У меня была работа, которую было необходимо выполнить. Но как?

Очевидно, ключ к использованию моего дара именно тогда, когда он был мне нужен, находился где-то рядом, под рукой. Мой разум зашел в тупик – и как только это произошло, меня охватил гнев. Пока мои глаза блуждали по диковинкам и сокровищам, копившимся здесь бог знает как долго, мой пульс учащался при мысли, что я могла бы обладать чем-то подобным. Возможно, я добилась бы гораздо большего, если бы провела другое детство и получила другое воспитание, которого меня лишил Кройдон Фрост.

Жар. Пульсация крови. Вот оно, это неистовство, эта ярость – в затылке словно гремели раскаты грома. Что-то мигнуло у меня перед глазами, и крошечные картинки стали превращаться в связный текст. Обычные английские слова. Правая рука застрочила, переписывая абзацы, которые, преображаясь, появлялись перед глазами один за другим.

Я была благодарна своему биологическому отцу уже за то, что он служил для меня неисчерпаемым источником злости, который я намеревалась использовать, пока он не иссякнет и пока Кройдон Фрост не предстанет передо мной, готовый поделиться со мной своими знаниями.

Но до тех пор – дневник.

Год первый

Дневник Бенну, Который Бежит

Раньше не существовало никаких книг, и в них не было необходимости. Наверно, я был счастливым мальчиком до того, как появились книги, но потом все изменилось.

Мерит и Хрисеис вызвали меня на наше обычное место встречи, но время было необычное. Мы всегда молились в полночь, но в этот раз на рассвете в щель под дверью моей хижины пробралась маленькая костлявая мышка. К ее ошейнику из бусин была привязана записка.

Они нуждались во мне. Пришло время.

Мы встретились на месте рождения книги. Она появилась из воды, скользкая, но в остальном ничуть не пострадавшая, и замерла, как камень под палящим солнцем. Она родилась в тот день, когда луна обогнала солнце, в последние дни Акхета – время паводков и наводнений. Сначала мы не могли дать ей название. Ее страницы были более гладкими, чем папирус, а слова внутри оставались для нас загадкой. Мерит предложила назвать ее «Заклинания» или «Книга». Всей нашей троице идея понравилась. Если кто-то из богов решил прислать ее нам, то, несомненно, она была наполнена заклинаниями, которые нам предстояло когда-нибудь изучить.

Мои ноги привыкли ходить к этому месту по воде, и я бесшумно прошел босыми ногами по холодному ночному песку к поросшему травой берегу. Мимо меня проскользнула полосатая змея, потом еще одна, но мне было не до них. Несмотря на холод, который исчезал с приходом Апепа, от страха меня бросило в жар и пот начал стекать с моих рук к пальцам.

Наше место было скрыто финиковыми пальмами, ветви которых склонялись перед камнем, оставляя проход в человеческий рост. Змеи скользили за мной, когда я ступил на глинистую почву. Сырая земля чавкала под ногами, когда я, нагнувшись, вошел в хижину. Там меня ожидали две женщины, стоявшие на коленях, склонив головы над книгой. Она по-прежнему была блестящей и скользкой, хотя ее извлекли из воды много недель назад. На ощупь она была теплой, как кожа теленка.