описать — нечто серое, жуткое, кровавое, словно явившееся из кошмара в нашу светлую реальность.

«Нет времени обдумывать! Нет времени!» — в который раз повторяю я про себя, слыша, как из темноты донёсся драконий рык.

— Выходи на бой, змий! — крикнул я во тьму, слегка горделиво, ибо знал, что с щекоталом и единорогом мне нет равных.

— Пожалуйста, не надо... — пропищал странным голосом дракон.

— Ты просишь у меня пощады, существо?

— Пощадите хотя бы женщин! — крикнул мне в ответ ящер.

И о каких только женщинах он говорит? У драконов ведь нет пола, и они рождаются из сахара!

— Не знаю, о чём ты, но сегодня ты будешь защекочен до смерти, змеюка!

Он ничего не ответил, и я направил своё оружие во тьму. Мгновение — и вот уже пулемёт в моих руках стрекотал, как часы! Вспышки от пуль освещали тьму, и я вновь узрел ту картину, что поначалу посчитал просто тёмной; нет, она была серая, серая стена, грязный плиточный пол, залитый кровью, и тела, море тел.

Женщины, мужчины и старики — все лежали в одной куче и всё ещё слегка корчились. Что это? Почему я вижу эту картину всё отчётливее?! Почему чувства возвращаются столь внезапно? Запахи сырости, крови и дыма всё больше режут ноздри, а в ушах всё нарастает какой-то гул.

Ничего кроме этого ужасного зрелища я более не видел, и от столь резкого перехода из одного мира в другой мне сразу стало не по себе. Моя голова кружилась, земля уходила из-под ног, а нутро так и норовило вырваться наружу. Я упал на пол, чуть не потеряв сознание. Но со временем сознание возвращалось обратно в череп, и я начинал осознавать произошедшее.

Я словно проснулся от чарующего и безумного сна посреди кошмара, что и был моим настоящим домом. Вместе с пробуждением стали возвращаться и воспоминания: детство, школа, армия, война, Староград, моё согласие на эксперименты...

— Ты чего это глаза зажмурила? — спросил обеспокоенный мужской голос где-то со спины.

— Не люблю бессмысленное насилие, — ответил ему мягкий и нежный, почти материнский, женский голосок.

— Тогда можешь открывать. Всё, кажется, закончилось. Думаешь, парень в порядке?

Я повернулся и не поверил своим глазам: прямо за моей спиной, за тонким стеклом, заменявшим собой всю стену, стоял сам комендант Салем рядом с какой-то девушкой в белом халате и обращался, по всей видимости, именно к ней.

— Разве тебе важна не только эффективность, Эрвин? Ещё недавно в Карниме без зазрения совести использовали первитин и дурман-траву...

— Поэтому я и попросил заняться этим исследованием именно тебя, мне просто необходимо, чтобы ветераны войны, подсевшие на химикаты и изрядно потрепавшие свою нервную систему, наконец слезли с этой дряни и использовали что-то более безопасное для подавления страха и сочувствия. Наверное, видела этих несчастных, кого сейчас пачками кладут в медицинские лазареты?

— В Ронии столько проблем, что мне уже начинает казаться, что я действительно не зря сюда приехала. Это радует. Конечно, я пока недостаточно тестировала препарат на людях, чтобы утверждать, что он действительно действует так, как задумано. Но, учитывая результат столь радикального эксперимента, думаю, он вполне сгодится во время боя.

— Если нужно время, пожалуйста, у тебя, дорогуша, полный картбланш, могу, если потребуется, выделить дополнительное финансирование. Ну а новых подопытных у нас хоть отбавляй. Преступников всё равно некуда и некогда сажать.

— Что же, сомневаюсь, что для завершения нашего проекта мне потребуется что-то ещё, разве что ты мог бы составить мне компанию на грядущий приём представителей «Старой крови». Так уж вышло, что я совсем одна, а приём обещает быть как минимум роскошным, что редкость в этой дыре. Да и там я смогу повидаться с одной давней подругой...

— Что же, это я могу...

— Замечательно! Ах, да, я чуть не забыла, — сказала она и бросила искоса взгляд на меня, — пора бы вернуться к нашему пациенту, а то, кажется, он совсем растерян ввиду всего происходящего.

— Тогда я, пожалуй, удалюсь и не буду вам мешать. — Салем откланялся и удалился куда-то в глубину помещения, что, по-видимому, являлось лабораторией.

И когда они только успели её возвести?

«Доктор» же, косо посмотрев на удалявшегося коменданта, вздохнула и обратилась уже ко мне:

— Ну что, господин Ставницкий, как себя чувствуете?

— А? — Я всё ещё был в некотором аффекте после содеянного и не сразу понял, чего от меня хотят.

— Ещё не пришли в себя? Понимаю, психотоник явно действует недостаточно долго, а вот ваша растерянность может вполне быть связана как с осознанием содеянного, так и с абстинентным синдромом. Думаю, что мы выясним причину в следующих тестах.

— Следующих тестах?

— Вы подписались на полный комплекс исследования препарата, а это был лишь первый, пусть и неожиданно суровый, эксперимент.

— Я убил нескольких человек...

— Да, и это очень печально. Но Эрвин настоял, чтобы во время демонстрации были использованы живые испытуемые. Поверь, я пыталась протестовать, но комендант был... чрезмерно настойчив! — Она снова тяжко вздохнула, словно ей было крайне нелегко принимать участие во всём этом.

Я через плечо взглянул на кучу трупов за спиной. Искалеченные тела абсолютно разных людей, в количестве десятка, громоздились друг на друге в огромной луже крови. От этого зрелища меня могло бы стошнить, однако я явно не ел пару дней. Так что из меня вряд ли что-либо вышло, пусть я и был готов выплюнуть все свои внутренности.

Девушка сразу поняла мой немой вопрос:

— Это преступники. По крайней мере, мне тоже так сказали.

— Но там есть женщины и старики.

— Женщины и старики не могут быть преступниками? К тому же их сюда доставили расстрельные команды, и если бы не мы, то их всё равно бы расстреляли. А так они хотя бы послужили науке. Если честно, я тоже далеко не в восторге оттого, что мне приходится наблюдать за столь ужасным действом, и будь моя воля, я бы отпустила их всех восвояси. Но я здесь на птичьих правах и работаю на Салема, по крайней мере, пока он даёт мне деньги на собственные проекты и закрывает глаза на другую мою деятельность. Так что, в рамках моей работы на него, я всё же желаю сделать хоть чью-то жизнь чуть легче, пусть и таких военных преступников, как вы.

— Вы, верно, намекаете на