Ранним утром аул Шамдино спал мирным сном. Чингиз Раджабов, толстый аварец, давно основавшийся в этих местах, безмятежно похрапывал на широкой кровати. Что ни говори, жизнь удалась. Никому не нужный экономфак в Харькове, десантное училище в Рязани, потом стремительное продвижение по службе, которое привело его за десять неполных лет к генеральским погонам. И был бы он простым генералом до самой пенсии, но тут открылось такое поле деятельности! Только за один вагон с гранатометами Черный Араб отвалил ему два миллиона. Когда же дело было поставлено на поток, когда нашлась и крыша в Кремле, и его счета в Швейцарии уже засветились восьмизначными числами, наступили тяжелые времена – войну стали заканчивать.

И не то чтобы клиенты пропали, правоверных в Чечне не поубавилось, только новые власти стали слишком часто проверять, где и что лежит на складах. И надо было бы Чингизу уехать и жить на своей вилле на Лазурном берегу, да не хотелось. Не будет там такого уважения к нему, никто не поймет его пяти жен и надежной охраны. Да и живут там не по шариату. Вот и сидел Чингиз в родном ауле, благо знал – никто его не тронет, пока власть в Москве стоит, пока плавно текут через его аул караваны с героином, пока есть на него покупатели...

Спецназ шел спасать своего. Пусть его портрет висит на аллее славы в черной рамке. Пусть и войны нет давно. Спецназ шел спасать своего, искренне веря, что чем больше своих они спасут сегодня, тем меньше их надо будет спасать в будущем.

Утренний туман спускался с темных вершин. Когда он накрыл последние невзрачные заборы, неприметная тень поднырнула под язык плотного тумана. С высоты следящего спутника можно было рассмотреть еще девять силуэтов, рассредоточенных вокруг аула. Это сброшенный далеко отсюда с парапланов небольшой отряд вышел на рубеж.

Майор Сидельников, старший и самый опытный в группе, бесшумно двигался вдоль заборов. Он прекрасно ориентировался на местности, видя перед собой не только добротные чеченские дома, но и карту, и всех своих товарищей. Вот он, нужный двор. Лениво вякнул пес и сразу же ушел в глубокий собачий сон, нюхнув сладковатого аэрозоля. Собаки не должны гибнуть при разборках хозяев. В одно движение сбит замок, откинуты железные ставни. Дальше люк подвала, а там – зиндан или каземат, трудно дать ему определение. На дисплее вдруг замигал красный огонек тревоги. Кто-то подходил снаружи к двери.

– Тэбэ, сволач, что нада в маем домэ? Падными руки. – В распахнутую ударом дверь просунулся Чингиз с автоматом в руках.

– Ну, поднял, поднял, – улыбнулся майор, – я что, я так, на огонек зашел.

– Сными аружие. Брос тут. Вперед, – поведя стволом в сторону выхода, приказал бандит.

Он вывел Сидельникова сначала во двор, потом по ступенькам высокого крыльца в дом, в маленькую комнатку.

– Ти что, думаешь, я вас, русалак, нухам нэ чую? Кто тэбе пра мой дом сказал, сволач?

– Да никто не сказал, я просто пришел, – не терял присутствия духа майор. Да и чего терять? Все происходящее транслировалось не только на дисплеи его товарищей, но и самому Крикуненко. Видно было, как зашевелились зеленые точки-свои на карте местности, сжимая кольцо.

– Из-за таких свалачэй маэму народу жизни нет! Но падажди, я тваей мамэ тваю башку почтой пришлу!

– Адреса не знаешь, – тянул время Сидельников.

Зеленые на дисплее прошли линию, обозначенную красными точками, – охрана дома. Красные погасли.

– Ти сичас нэ только адрес мнэ напишешь, ты сичас сам будэш мама свой рэзат! – взбесившись, заорал горец.

– Слушай, джигит сраный, посмотрись в зеркало, – резко, уже не улыбаясь, сказал спецназовец.

Не опуская автомата, Чингиз скосил глаза в большое зеркало – на лбу плясало три пятнышка лазерных прицелов.

– Ах ти гад! – Чингиз попытался левой рукой взвести затвор автомата, но не успел, и его мозги кровавой пеной осели на стены.

– Спасибо, ребята, – тихо сказал майор.

Пленных нашли в том же подвале, прикованных к водопроводным трубам.

По пути из Борисполя Володя безучастно молчал. Был он худ, немыт и время от времени производил жевательные движения, своего рода нервный тик. От его зубов мало что осталось, зато волосы отросли ниже плеч. Но ничего, мы еще повоюем.

Спокойно войдя в галерею, почти не удивившись машинному залу, он произнес:

– Я чувствовал, что-то такое должно было произойти. Иначе человечество уже давно бы вымерло.

Проспав три дня, выпив и съев все в пределах видимости, Важенов приступил к делу. Сначала он долго изучал ресурсы компьютера, потом осваивал очки-дисплей, выслушал все, что я мог ему рассказать, потом, нажав «энтер», сказал:

– Я только что те дисплеи у спецназа сжег, лучше пусть никто про них не знает.

После этого он надолго засел за клавиатуру.

– Во! – сказал он наконец. – Надо было немного усилить систему безопасности, а то вдруг как возьмут за задницу!

Нужную информацию мы собирали с помощью всех имеющихся средств – дронов, энтрудеров и сателлитов. Через пару дней мы уже знали все о спутниках связи и спутниках-шпионах, предназначенных к запуску в ближайшее время. Оказалось, что их с учетом американских, российских, китайских и индийских – примерно двести пятьдесят штук. И это железо постоянно висело над Землей, и не было ни кусочка земной поверхности, закрытой от их зоркого глаза. Следующая решенная нами задача – сбор данных, как правило, под грифом «совершенно секретно», о разработках оружейных лазеров. Это оказалось не так сложно, и что особенно радовало – прогресс в этой области был налицо.

Далее предстояла операция довольно деликатная. Одновременно в банках «Кариверона», «Банко ди Лаворо» и «Банко ди Рома» появились счета, открытые на некую фирму «Ринашименто СПА». Никто не заметил, да и не мог заметить, как в файлах этих банков появилась новая запись, а потом машина завертелась автоматически. Кредитные карточки были вовремя изготовлены и отосланы на абонентский ящик, открытый в Анконе, доступ к которому имела только моя жена. О чем она, конечно, была предупреждена своевременно, приняв это известие спокойно и особенно не сопротивляясь. Общак, за который отвечал Рыло, явился первым взносом на эти счета и был переведен из многочисленных банков в оффшорных зонах. Естественно, все следы трансфертов мы уничтожили немедленно. Заодно я слегка потрусил Пекинскую академию. Так, за моральный ущерб. Денег хватило для оплаты сотни лазеров.

Надо сказать, что вся процедура заказа и пересылки оборудования на большой склад в Гренландии, арендованный для некоего доктора И. Джонса, прошла гладко. Уже давно сидевшие на мели лазерные фирмы ближнего Подмосковья не интересовались тем, куда шла их продукция. Интересовались только возможностью ее продать. А тут случился такой большой заказ.

Наиболее тонким моментом было внесение изменений в чертежи спутников связи. Но в итоге места для крепления лазеров были предусмотрены. Спасала сообразительность большого компьютера и то, что вся документация уже давно велась в электронном виде. Одновременно на различные заводы пришли одинаковые блоки, именуемые как «спецподсветка». Ловкие техники привинтили их на заранее подготовленные места, благо, что лазеры наши были легки и компактны. Все спутники вышли на свои орбиты штатно, и никто на Земле не догадался, что высоко в небе развернута боевая лазерная сеть, подвластная единой воле.