чтобы повысились зарплаты, я ахреневаю… Нам только революция поможет, а то, что мы меняем чиновников каждый год, от этого ничего не изменится, мы просто меняем одних людей на других. У нас в политике добиваются власти только бедные, которые ищут большие деньги и богатые, ищущие, где приумножить свои уже огромные деньги.

— Подожди, я поняла. Но по-твоему, олигархи не мешают развиваться нашему городу? А как же монополизация? И их сыновья, которых они пропихивают во власть? Они ведь все как на подбор.

Андрей громко вздохнул: — Ну во-первых сменой губернатора ты олигархов не уберёшь. А во-вторых, я бы не сказал, что они все одинаковые, но это не важно. А в третьих… — Сабрина перебила, сказав что-то быстро и не совсем понятно, но Андрей потарался додумать за не услышанным, — Что? Почему не все? Ну, скажем так, являясь таким же самым сыном человека, вроде как, обезпеченного деньгами в достаточном количестве, я видел совсем других представителей богатых семей. Я знал одного человека, мы не были знакомы, он являлся сыном одного из главных бизнесменов Фееры в области би… — он задумался, — А в прочем, это и не столь важно. Главное, что он с себя представлял, — Андрей немного поднял голову, чтобы вспомнить, — Он был совершенно другим: в пору умным, веселым, даже отзывчивым.

Сабрина тихо слушала и когда Андрей сделал паузу, спросила:

— А где он сейчас?

— Мёртв. Это было его осознанное решение… они настолько были разные с родителями, что он не выдержал и… — вздохнул, — Ладно… зря начал об этом… Просто хотел сказать, что главное воспитание! Мразь воспитывает — мразь, но бывают и исключения. А в сторону этих «золотых» детей, могу сказать только одно. Живя в таких же условиях, как и они — я понял многое и могу объяснить всё их поведение, — Андрей немного прервал свои слова, чтобы посмотреть на Сабрину и убедиться, что она продолжает слушать и не собирается возражать, — Как по мне — всё просто: им слишком легко всё достаётся. Объясняю, на примерах, когда ты покупаешь себе что-то новое, ты ощущаешь радость от покупки. Таким образом считаешь, что не зря работал или копил и сразу же начинаешь копить на что-то другое, ведь у тебя ещё многого нет того, что ты хотел бы. Другими словами, таким образом, ты «ловишь кайф» от жизни, — вздохнул, — А в их случаи, где им с детства предоставляли за спасибо то, на что ты копишь годами, то чтобы получить уровень такой радости, как у тебя, им нужно будет сделать что-то больше, масштабней и дороже. А дальше, таким образом, повышать ставки им с каждым днём, всё труднее, нежели остальным. Понимаешь?

— Какие они бедные! — Сабрина, — Может мне их ещё и пожалеть?!

— Как хочешь, им твоё злорадство до отного места, — Андрей говорил, не отрываясь от доски, — Я знал многих детей нынешних депутатов. Я видел, как они воспитывались, будучи моими ровестниками. Естественно им покупалось абсолютно всё, что они хотели. И этим они теряли огромный кусок восприятия жизни. А позже «подарки» превратились требования, теперь им всегда было нужно всё больше и больше. И смотря на подобных, я понимал, что в конце, это приведёт к двум на выбор исходам. Либо попадя на место, которое сочиться деньгами, они начнут беспросветно воровать, не ощущая ничего внутри, ни радости, ни счастья, делая это инстинктивно, делая то, что делал и делает его родитель, ну или второй исход — сядет на наркотики. Потому, что это самый последний способ получить кайф от жизни. А, как правило, всё вышеперечисленное исполнилось по очереди — сначала одно, а потом заканчилось вторым.

Сабрина с взглядом непонятности тихо спросила: — Наркотики? Почему?

Ответ последовал незамедлительно: — Ну, а ты подумай, как можно ещё получить кайф от жизни, если ты получаешь лучших женщин, ешь в престижных ресторанах, ездишь в самые дорогие места на самом презентабельном транспорте, популярнейшая одежда шьется сразу на тебя? Больше как от наркотиков, получить что-то новое — невозможно. Мотивация пропадает. Они уже не чувствуют радости ни в чём.

— Кстати, а почему ты разграничиваешь их от себя? Ты же сам сказал, что ты такой же.

Быстрым и сухим тоном, Андрей выдал ответ, который на самом деле не был ответом, а являлся просто «заглушкой»: — Я не говорил, что я такой же. Я это я. Я не отношу себя ни к кому. Андрей зло посмотрел на неё. Хотя ответ ей показался довольно глупым.

— А наркотики? — Сабрина сразу же перевела взгляд на доску, лежавшую на столе и призадумалась, что же за белая субстанции была на ней, — На сколько я видела вчера, ты не подсел на них, а что тебе помогло избежать такой же участи? Ты такое же исключение, как и тот, о котором ты говорил до этого?

— Не подсел?! А что ты скажешь об этом? — Андрей плавно показал пальцем в сторону кровати, — Посмотри туда.

Из-за плохого освещения, ей пришлось подняться с места, Сабрина удивлённо подошла к кровати и увидела вместо стены, полностью стеклянную поверхность. От пола до потолка. Которую до этого не замечала. Подойдя ещё ближе, она рассмотрела заставленную стенку, разделённую на семь полок, полностью сосудами алкоголя. Абсолютно всех видов и цен. От горилки и вин до бренди и скотча. Некоторые полки даже выставлены по цвету бутылочного стекла, в стиле радуги. Она долго высматривала всё. Сабрина даже немного почувствовала себя, как будто в музее, где множество экспонатов, к которым нельзя дотрагиваться.

— Алкоголь же не наркотик, — уверенно сказала она.

— Что?! — фыркнул Андрей, — Ещё какой! У него большие привыкание чем у всего остального. Плюс он легален и дешёвый, — после этого Андрей медленно посмотрел на бутылку коньяка, которую купил неделю назад. Подумывая его сейчас открыть. Он стоял на средней полке и выделялся фигуристым горлышком, поэтому ему было легко его заметить в тёмной комнате. Но передумал, и решил открыть его, где-то через час.

Сабрина не хотела поэтому поводу ничего говорить и села назад на место. Она уже даже немного устала, ведь за ночь, Сабрина от силы проспала часов пять и те моменты, которые она хотела оспорить в выше сказанном Андреем, давно «утонули» в её голове. Поэтому решила задать последний вопрос, который и так напрашивался сам собой. Этот вопрос был представителем самых банальных вопросов. Ответ, на который интересовал наверно большую часть населения этого города. Но чёткого ответа — никто не мог дать.

— Хорошо. Я тебя поняла. Ну тогда в чём наша проблема? Те люди,