— Узнаем ли мы когда-нибудь? — спрашиваю я.

Трип открывает дверь и смотрит на меня с улыбкой на губах.

— Узнаете, когда придет время.

— Можешь хотя бы намекнуть?

Он наклоняет голову.

— Давай назовем его мистер Ударник.

Мои глаза расширяются.

— Он барабанщик?

Трип бросает мне дерзкую ухмылку, от которой у меня едва ли не подкашиваются колени.

— Может быть.

Прежде чем я успеваю задать еще несколько вопросов, мужчина выскальзывает за дверь.

Я поворачиваюсь, хватаюсь за перила, медленно поднимаясь по лестнице, и пытаюсь определить, какой барабанщик может быть инвестором. Папин друг в банке сказал, что у него тоже немного информации: только то, что человек, вкладывающий деньги, хочет оставаться в тени, пока Трип тщательно не исследует это место и не доложит ему. Если инвестор какая-нибудь рок-звезда, это может быть здорово для бизнеса. Может быть, что-то вроде того, что Кэри Харт сделал для тату-бизнеса в Лас-Вегасе. Одно его имя привлекает людей в салон, которым он там владеет.

Это отличная новость.

Я закрываюсь в своей комнате и беру ноутбук с тумбочки. Конечно же, я смогу что-нибудь найти.

Ввожу «барабанщик» в поле поиска и дожидаюсь результатов. Когда появляется более пяти миллионов результатов, издаю стон.

— Это просто смешно. Все равно что искать иголку в стоге сена.

Закрываю экран, прежде чем убрать ноутбук. Слишком много ссылок, я никак не смогу выяснить, кто это.

Ложусь на спину, упав на груду подушек позади меня на моей большой кровати. Вырисовываю пальцем узоры на голубом покрывале, пока позволяю себе мечтать о том, что ждет это место в будущем. Я закрываю глаза и пытаюсь представить знакомые группы. Не многие отдельные участники групп приходят на ум. Когда размышляю о группе, думаю о них в целом. У меня никогда не было желания изучать отдельных участников группы. Я не могу назвать даже пятерых барабанщиков.

Даже не знаю, с чего начать. Трип не сказал, новая это группа или почивающая на лаврах. Шансы на то, что я выясню это сама, не очень велики. Я могла бы попробовать поискать Трипа, но, — если у него нет веб-сайта, в чем я сомневаюсь, связывающего его с группой, — это, вероятно, не поможет. Это была бы пустая трата моего времени.

Мне придется заставить парня рассказать мне все самому.

Образ улыбающегося Трипа, пятящегося к двери, всплывает в моей голове. Он опасно сексуален. Одной его улыбки достаточно, чтобы расплавить мои трусики.

За последние пару лет Джексон был единственным мужчиной, о котором я думала, поэтому мне трудно убедить свой мозг, что это нормально — двигаться дальше и находить других мужчин привлекательными. Возьмем, к примеру, Трипа: как бы мне ни было неприятно признаваться в этом самой себе, Трип — именно мой тип парня. Он дерзок, сексуален, и все же у него отличное чувство юмора. Не могу поверить, что он готов помочь мне заставить Джексона ревновать. Это очень мило, и он никак не мог знать, как много это значит для меня.

Было ужасно узнать, что все годы, которые мы провели вместе, для Джексона ничего не значили: он так мало думал обо мне, что смог выбросить меня, как конфету, потерявшую вкус. Когда вы обнаруживаете, что то, что вы считали реальным, является ложью — все меняется. Мне больно, и я признаю, что хочу сделать ему больно в ответ.

Если Трип прав, и вид нас двоих беспокоит Джексона, это будет лучшая расплата, которую я могу просить.

В какой-то момент, пока все это проносилось у меня в голове, я, должно быть, заснула, потому что следующее, что я помню — непрерывный поток солнечного света, льющийся через окно и бьющий мне в глаза.

Дерьмо. Я опаздываю. Постоянным клиентам-гонщикам нравится ранний старт, когда они приезжают кататься в трек-дни.

Закрываю лицо рукой, чтобы защититься от яркого света, и сажусь, пытаясь сориентироваться. Ставлю обе ноги на деревянный пол и отталкиваюсь от кровати, натягивая ночную рубашку на бедра по пути в ванную.

Зевая, открываю дверь, чтобы ответить на утренний зов природы. Мой зевок быстро превращается в глубокий вдох, когда взгляд широко распахнутых глаз останавливается на загорелом, подтянутом и очень голом Трипе, стоящем у стойки в ванной и чистящем зубы. Мой взгляд летит к его средней части и глаза быстро расширяются. О боже мой! Его член прямо там, на виду у всего мира. Ладно, может быть, не всего мира, но определенно у меня на виду.

Я быстро поворачиваю голову, чтобы не смотреть, когда жар ползет вверх по моей шее, прежде чем осесть на щеках.

— Что ты делаешь?!

— А что, по-твоему, я делаю? Чищу зубы. Гигиена полости рта очень важна, — говорит Трип с полным ртом пасты.

Я вздыхаю, но звучит почти как рычание.

— Я имела в виду, почему ты голый?

— Хм, в душе и следует быть голым. — Мне даже не нужно видеть его лицо, чтобы понять, Трип довольно улыбается.

Я хватаю белое полотенце с вешалки на стене и протягиваю ему.

— Вот. Прикрой эту штуку.

Трип сплевывает в раковину, а затем берет полотенце и его глубокий смех наполняет крошечную ванную.

— Что? Мы что, в пятом классе? Это член, Холли. Называй вещи своими именами.

Краем глаза смотрю, как Трип перекидывает полотенце через плечо, поворачиваясь так, чтобы я могла полностью видеть его соблазнительную обнаженную фигуру.

— Его нужно повязать вокруг талии.

Трип небрежно прислоняется к стойке. Очевидно, он нисколько не стесняется стоять полностью обнаженным передо мной.

— Послушай, мужчинам нравятся женщины, которые не боятся говорить непристойности. Это будет нашим первым уроком, как заинтересовать парня. Если ты хочешь, чтобы я прикрылся, перестань вести себя как маленькая испуганная девственница и завладей моим вниманием. Посмотри мне в глаза и скажи, чтобы я прикрыл свой член.

Я закатываю глаза.

— Это просто смешно.

— Тебе нужна моя помощь или нет? — Когда я не отвечаю сразу, он барабанит пальцами по стойке. — Я жду… и могу стоять здесь весь день. У меня нет никаких проблем с тем, чтобы хвастаться тем, чем меня наделил Бог, и когда я говорю «наделил», ну, ты знаешь. Ты же видела, — усмехается Трип.

Сжимаю губы в тонкую линию. Как бы мне ни была ненавистна мысль о том, чтобы опуститься до такого неловкого уровня, в глубине души я понимаю, что он прав. Я всегда слышала, что мужчины любят, чтобы их женщины были и грешницами, и святыми. Мне нужно смириться и сделать это. Хочу доказать Джексону и всем