и бесстрашный политработник никогда не устает. Он везде поспевал и всегда был там, где надо быть коммунисту, политработнику.

Коротка передышка — всего несколько минут. Не успеют остынуть стволы пулеметов, автоматов, противотанковых ружей — и снова в бой. Но и в те короткие минуты Мурадян успевал сказать главное. Он воодушевлял бойцов, рассказывая им об одержанных победах, и звал вперед, на выполнение очередных боевых задач.

А впереди был Днепр. Об этой величавой, воспетой поэтами могучей реке Мурадян мог говорить часами.

— Скоро мы увидим эту дорогую сердцу каждого советского человека реку, — говорил он. — Увидим ее могучую ширь, богатырский размах, услышим плеск ее седых волн, поклонимся ей в пояс и скажем: «Здравствуй, Днипро! Ты страдал под фашистским игом, но не покорился. И вот мы пришли освободить тебя. И освободим, не пожалеем для этого ни крови, ни самой жизни…»

29 сентября части дивизии подошли к Днепру южнее Кременчуга. Гвардейские полки вели жестокие схватки с врагом, очищая прибрежные леса. В те дни гвардии майор Мурадян находился на переднем крае. В полку Бунина в присутствии бойцов заместитель начальника политотдела дивизии вручил кандидатскую карточку командиру пулеметного взвода гвардии лейтенанту Михаилу Рябошапке. Вручил со словами:

— Поздравляю и надеюсь, что вы на деле оправдаете звание кандидата в члены партии. Желаю вам и всем гвардейцам-пулеметчикам новых побед в священной борьбе против фашистских захватчиков!

В ответ Михаил Рябошапка сказал:

— Клянусь: там, за Днепром, я оправдаю высокое звание коммуниста.

На рассвете надувные резиновые лодки бесшумно уходили от левого берега. В одной из них отплыли пулеметчики во главе с Рябошапкой. Они прошли сквозь огненный смерч и бросились на тот берег. Враг обрушил на горстку гвардейцев всю мощь огня, всю свою ярость и злобу. Станковые пулеметы косили фашистов, отбрасывали их назад. Гвардии лейтенант Рябошапка уничтожал врагов огнем из автомата и гранатами. А когда вражеская пуля сразила наводчика одного из расчетов, командир взвода сам лег за пулемет.

В этом бою на днепровском плацдарме, как и в других местах, Рябошапка сражался отважно, показывая образцы стойкости и воинской доблести. В декабре 1943 года он был удостоен звания Героя Советского Союза. Офицер сдержал клятву, с честью пронес по дорогам войны высокое звание коммуниста.

А гвардии майор Мурадян форсировал Днепр со «своим» 273-м гвардейским полком — полком Григория Середы. Широкая река покрылась красноватыми водяными смерчами от разрывов снарядов и мин, тысячами булькающих фонтанчиков от пуль. Вода вспенилась, застонала, хороня гибнущих и устрашая живых. Но гвардейцы все сильней нажимали на весла. И вот он, берег! В решительном порыве бойцы бросились на него: они целовали мокрый песок, обнимали остывшую за ночь землю, стремительно поднимались, словно влив в себя ее силу, и неудержимой лавиной шли на врага отвоевывая метр за метром дорогой и такой нужный плацдарм.

Мурадян сражался на плацдарме с 3-м батальоном. Он был здесь и старшим политработником, помогая комбату и парторгу организовать стойкую оборону захваченного куска днепровского берега, и бойцом, дравшимся вместе со всеми. В общей сложности батальон в те дни отбил шестнадцать контратак гитлеровцев. Чувствуя поддержку старшего товарища, отважно бился с врагом парторг батальона гвардии лейтенант Николай Михайлович Кириллов. Родина высоко оценила подвиги вожака коммунистов, удостоив его звания Героя Советского Союза.

Ожесточение боев нарастало с приближением наших войск к Киеву. В канун решающих боев за столицу Советской Украины гвардии майор Мурадян зачитал бойцам обращение военного совета 1-го Украинского фронта:

— «Славные бойцы, сержанты и офицеры! Перед вами — древний Киев — столица Украины. Вы пришли сюда, на берег Днепра, через жаркие бои, под грохот орудий, сквозь пороховой дым. Вы прошли с боями сотни километров… Тяжел, но славен ваш путь. В этот час к нам обращены взоры всей страны, всего народа. Вас ждут советские люди на западном берегу великой реки, ждут ваши братья-украинцы. Поднимем же сегодня свои славные знамена на том берегу седого Днепра, над родным Киевом!»

И советские воины подняли Красное знамя над Киевом. Столица Советской Украины была освобождена 6 ноября 1943 года, в канун 26-й годовщины Великого Октября. По этому случаю состоялся митинг. В нем участвовали войска, которыми командовали генералы Москаленко, Ладыгин, Мартиросян. Здесь же вместе с советскими воинами праздновали победу и бойцы чехословацкой бригады полковника Людвига Свободы.

Гвардии майор Мурадян не был на этом митинге. 89-я гвардейская стрелковая дивизия, прикрывавшая фланги наступавших на Киев соединений, вела бои южнее города — на кировоградском направлении, гнала фашистов дальше на запад. Теперь все фронтовые дороги вели советских воинов на запад…

Фронтовые дороги сходятся, пересекают друг друга, вновь разбегаются, как стрелы на штабной карте. А на дорогах этих — судьбы людские, они тоже сталкиваются, проходят одна через другую. Часто такие встречи оставляют в сердце человека след, стереть который может разве только смерть. А смерть смотрела в глаза Мурадяну, Дронову и Бобаджанову едва ли не каждый фронтовой день. Смотрела, да не одолела.

Вот уже отшумели вешние воды 1944-го. Юрий Дронов после зимней контузии окреп, еще больше закалился в боях. Командир пулеметного взвода прикрепил на свои офицерские погоны еще по одной звездочке. Мирзо Бобаджанов тоже получил повышение в звании — стал старшим сержантом.

В апреле пришел приказ: гвардии старшего сержанта Бобаджанова откомандировать в 294-й гвардейский стрелковый полк. Мирзо сдал должность, передал пулемет другому командиру расчета, явился к командиру взвода с докладом. Дронов и слушать не стал:

— Ладно уж… Честно скажу: жаль расставаться с тобой, Мирзо. Да ничего не попишешь, приказы, сам знаешь, не обсуждают, а выполняют.

Мирзо кивнул, он все понимал. Глаза его увлажнились, он отвел их в сторону и продолжал стоять молча. А Дронов, понимая состояние Бобаджанова, попытался утешить его:

— Не переживай очень-то. Будем же, считай, рядышком. Все-таки в одной дивизии остаемся.

— Да, в одной, — сказал наконец Бобаджанов. — Но не будет времени прийти к вам. А приходить бы надо, скучать буду по взводу, это уж точно. Вы, товарищ гвардии лейтенант, на всю жизнь останетесь моим командиром и учителем.

— Ну спасибо, Мирзо. Мне приятно слышать такие слова. А встречаться будем. Не здесь, так после войны свидимся. Обязательно встретимся!

Мирзо ушел в полк. Стал он помощником командира пулеметного взвода и комсоргом 8-й роты. Встретили его так, как будто давно ждали. Командир батальона гвардии майор Федоров сразу внес ясность:

— Мне о вас майор Ольшевский говорил. Хвалил, поэтому мы выпросили вас у комдива.

Парторгом батальона был казах Тананбай Турлигалиев. Он быстро нашел с Мирзо общий язык. Говорили о ротных делах, о работе с молодыми бойцами,