Летом, после завершения третьего класса, мы поехали вместе отдыхать. Мама, я, мама Эспена и Эспен. На фотографиях «до» Эспен сильно бледнее, чем на фотках «после».

В первый день школы он худее, чем сейчас. Одежда висит мешком, и он отворачивается от камеры.

Положила альбом.

В горле комок, а во рту тот же самый металлический привкус, что и тогда.

Это то самое лето, когда ушёл папа Эспена. Тогда Эспен перестал есть. Он заболел. Погладила рукой по фотографии.

Все стало по-другому после того, как папа Эспена уехал. Никто ничего не понимал. Ни его мама, ни сам Эспен. Тогда никто ничего не понимал.

Мой палец остановился на щеке Эспена-четвероклассника. Как я пыталась сделать тогда, но так и не решилась. Как я пробовала сделать каждый день после этого момента. Глубоко вдохнула. Медленно выдохнула и закрыла альбом.

Вот она. Самая важная история, которая у меня есть.

Его история.

* * *

На ночном столике завибрировал телефон. Подняла и поднесла экран к лицу.

Хедди пишет дальше.

Отправила большой палец вверх. Плохой ответ.

Джулия смеется. Я тоже смеюсь.

Хедди быстро отвечает:

Чат затих, все увидели сообщение. Не знаю, что мне ответить. Не понимаю, серьезно ли оно. Хедди снова пишет:

Джулия отправила смайлик, плачущий от смеха.

Заблокировала телефон и положила на прикроватный столик. Закрыла глаза и натянула покрывало до подбородка. Попыталась расслабиться, утопить тело в матрасе, но оно не поддавалось. У меня скованы мышцы. Словно парю над матрасом. Снова взяла телефон. Быстро набираю текст.

Истории, которые у меня есть.

Мышцы напряглись ещё сильнее. Развод – это слишком просто, к тому же этим никого не удивишь. Важная история должна помогать другим людям преодолевать трудности, рассказывать о таких вещах, о которых обычно сложно говорить. Снова посмотрела на список. В нём есть только одна такая тема, способная произвести на кого-то впечатление. И ей будет довольна Хедди. Но можно ли мне использовать не мою историю? Хотя необязательно же говорить, чья она конкретно? Поменяю «Эспен» на «один хороший друг».

Так лучше. Ну хотя бы чуть-чуть.

* * *

– Жду с нетерпением.

Хедди отодвинула йогурт и не доеденный хлебец. Я взяла кусок лепешки, положила на него сыр и, свернув пополам, отправила в рот. Попробовала проглотить, но сегодня это сделать сложнее, чем обычно.

– Придумали что-нибудь? – спросила Хедди.

Джулия повернулась и посмотрела на меня. Последний кусок сыра упал в желудок. Сглотнула еще раз. Пожала плечами.

– Разве Джулия не должна тоже что-нибудь придумать?

Хедди покачала головой.

– Мари, мы же вчера об этом говорили. Ты сейчас на пике популярности. Не Джулия. Без обид, Джулия.

– Без обид.

Хедди вздохнула. Укоризненно посмотрела сначала на меня, потом на Джулию. Я прочистила горло.

– Ну, у меня родители разведены.

Хедди засмеялась. Ещё немного, и она сдастся, я уверена.

– Что? Это должна быть сильная история, Мари, а не самое обыкновенное, ничем не примечательное событие.

Мысленно перебрала пункты из вчерашнего списка. Я знала, какой из них самый важный. И какая история самая сильная. Такая, от которой у Хедди засияют глаза. Сначала попробовала вкус слов на языке. Почувствовала их вес. Мышцы снова напряглись, я даже приподнялась на стуле. Почти произнесла вслух, но в последний момент остановилась.

Хедди взяла телефон. Показала что-то Джулии и фыркнула. Снова посмотрела на меня и обреченно пожала плечами.

– Ну ладно, остаётся только самой что-то придумать.

И тогда я снова его услышала. Тонюсенький мышиный голосок. Наклон головы, от которого в её волосах всегда начинает сиять солнце.

Я улыбнулась ей. Она подмигнула Джулии, и они одновременно поднялись с места.

– Пока-а-а.

Встав из-за стола, она отбросила волосы назад. Я смотрела на недоеденный бутерброд. Чувствовала, как сердце подбирается ближе и ближе к горлу. Заглушает звуки, звучащие вокруг меня.

В голове закружилось.

Хедди и Джулия уже почти вышли в фойе, когда я их остановила. Повернувшись, Хедди изобразила удивление.

– Э… Да?

– Возможно, у меня есть кое-что. Но… эта история не обо мне.

Хедди прищурила глаза.

– О ком тогда? Это должна быть твоя история.

Я немного замялась, но продолжила.

– Однажды… один из моих знакомых перестал есть и его отправили в одно заведение.

Хедди улыбалась.

– Ну вот, видишь! Я знала, что у тебя что-нибудь найдется!

Джулия кивнула:

– Пищевые расстройства сейчас на хайпе, – сказала она.

Хедди пришла в оживление.

– А это было очень серьезно? Она могла умереть? Это твоя мама?

– Нет, это не она. И не так серьезно. Он недолго отсутствовал. Всего несколько месяцев.

Хедди ещё больше сузила глаза. Потом ее лицо изменилось, будто она о чем-то догадалась. Она так широко распахнула глаза, что казалось, они выйдут из орбит.

– Вот обалдеть! Так вот почему Эспена не было полгода в четвертом классе?

– Ш-ш-ш! Я не говорила, что это Эспен.

Но Хедди меня уже не слушала, она уже повернулась к Джулии.

Я оглянулась. Здесь слишком много людей.

– Только подумай: у Эспена было пищевое расстройство. Это так интересно.