— Не надо мне завидовать, — глухо выдохнула я.

— Завидуют они тебе, вот и травят. Сучки.

— Нин…

— Да, мама мне все рассказала. И что? Мы, между прочим, волнуемся за тебя. И чтобы насчет общаги даже думать не смела! И там клевать тебя будут, за мозги твои, за красоту…

— За красоту, — фыркнула я и закатила глаза.

— Да можешь не верить мне, но только я помню, как за тобой мальчики бегали из старой школы.

— Списывать они бегали, — надулась я.

— Ой, Тань, вот тебе вроде восемнадцать лет стукнуло, а все наивняк чистой воды.

— Не наивняк, а реалист.

— Все, замолчи, — рассмеялась девушка, а, закончив, потащила меня завтракать.

Степа рано утром уехал в рейс, и мы остались одни. Пили чай с бутербродами, разговаривали о погоде, о предстоящем последнем звонке, о платье, что я сшила себе сама…и даже не догадывались, что через неделю мужа Нины не станет. Глупое стечение обстоятельств. Хулиганы, встретившиеся на пути. И провальная попытка защитить девушку. Многочисленные ножевые, реанимация и смерть.

Ему было всего двадцать девять, и он только закончил ремонт в квартире со своей молодой женой. А еще очень хотел сына. И вообще строил так много планов на жизнь…над которыми Бог посмеялся.

После завтрака я собираюсь и отправляюсь в школу. Дико страшно, но я пытаюсь игнорировать свои страхи. А еще больше не быть доверчивой дурой.

Но уже войдя в просторный вестибюль «Золотой Лиги» я понимаю, что приковываю к себе слишком много внимания. В меня откровенно тычут пальцами и смеются, а несколько парней похабно зажимают рукой пах и чешут языком изнутри свои щеки.

Господи! И вот этих тупых обезьян зовут золотой молодежью?

М-да…

Но больше всего задевает меня даже не это, а взгляд королевы нашего класса — Арины Толмацкой. Она смотрит на меня как на нечто мерзкое и отвратительное. А потом брезгливо поджимает губы, стряхивая со своего форменного пиджака невидимые пылинки.

Что происходит, черт возьми?

Кручу головой и натыкаюсь взглядом на слишком довольное лицо Батуриной, которую прилюдно зажимает Хан в дальнем конце зала. Он, в отличие от всех остальных, даже не смотрит на меня, сосредоточившись на своем увлекательном занятии.

Гад!

Истинное положение дел я узнаю только перед большой переменой, когда нечаянно заглядываю в телефон впереди сидящих одноклассников. Там, в какой-то кулуарной переписке я вижу наши со Стасом вчерашние фотографии. Где мы обнимаемся на скамейке, когда парень утешал меня после избиения. Где мы идем на выход со школьного двора. Затем садимся в такси. А потом входим в подъезд моего дома.

И в одночасье все встало на свои места.

Меня и Стаса оболгали. Просто слепили грязный фейк, что мы влюбленные. А потом сунули все это под нос Марку Хану.

И Арине Толмацкой, девочке, ради которой мой лучший друг согласился на переезд в чужой город и перевод в эту элитную богадельню.

Вот же твари.

И все поверили. Вынесли приговор без суда и следствия.

Ну и ладно. Плевать. Естественный отбор! И да, все к лучшему.

Улыбаемся и пляшем.

И пытаемся не вцепиться в волосы королеве красоты, когда она прилюдно начинает высмеивать любовные стихи Стаса Гордеева. Просто дышать, просто пережить еще один дерьмовый день.

А спустя время ответить на звонок друга и услышать его сломленный, полный боли, голос:

— Пойдешь завтра со мной на последний звонок?

Вот только я терпеть не могла показательные концерты.

— Но…

— Тань, надо мне. Понимаешь?

Я была должна ему и не посмела сказать «нет».

— Не просто пойти, да?

— Не просто.

— Хорошо, — все-таки согласилась я и отключилась.

Но если в ту самую минуту я еще как-то сомневалась в том, что пошла на поводу у друга, то спустя всего пару часов поняла, что поступила абсолютно правильно. Потому что совершенно нечаянно, подслушала разговор Кена и его друзей, что травили байки из склепа, проходя мимо кабинета, в котором я ждала свою классную руководительницу.

— Хан, а я что-то не догоняю фокуса. Ты же вроде как мутил с той телкой с параллельного. А она с Гордым оказалась. Что-то у меня несостыковки…

— Я мутил? — хохотнул Марк и сердце мое покрылось ледяной коркой.

— Ну не я же?

— Ты как маленький, честное слово. Ты бы стал реально мутить с этой Сажиной?

— Ну…нет.

— Ну так, а почему я вдруг стал бы? Просто прикалывался. Ну, может, развел бы ее на какой-нить одноразовый флешик. Не более.

— Ну ты так-то ей букеты таскал, — пожал плечами один из его друзей.

— И че? Я всем букеты таскаю, кого попробовать хочу, — фыркнул Марк, — я в этом плане парень не жадный, а телки падки на романтику и всю эту ванильную хрень.

— Значит, ничего серьезного?

— Даже близко. И проехали уже.

Это было больно. Второй раз прошелся по одним и тем же незатянувшимся ранам. Но я, как ни крути, была ему благодарна. Не доверять. Не быть наивной. Думать мозгом, а не сердцем.

И не плакать больше из-за этого мудака!

Но и на следующий день, когда отзвенел последний звонок легче не стало. Мы пришли со Стасом на школьный праздник как пара. И вроде бы мне должно было быть за себя не так обидно, но все равно было.

А жестокий Кен стоял, обнимая свою Барби, смотрел на меня и улыбался.

Оставляя мне только призрачную надежду на то, что все душевные раны заживут и затянутся, а я этого парня не увижу в своей жизни больше никогда.

Ах, как же сильно я ошибалась…

* * *