– Нет-нет, помню, – возразила я, наконед сообразив, кто передо мной. – Вы миссис Крошкер.

– И член АДРЧФ. – В голосе миссис Крошкер послышались гордые нотки, хотя она продолжала исправно орошать платок. – Все мы очень привязаны друг к другу, но Гертруда всегда была к Рокси ближе остальных, и это наводит меня на мысль, что она могла выболтать ей свои секреты.

– Секреты? – Я наконец сдвинула поднос в сторону сандвичей и салатов в пластиковой обертке, краем глаза заметив, как раздатчица испепелила меня взглядом.

– Да, секреты… – Миссис Крошкер вплотную прижалась ко мне и жарко зашептала: – Она бы не открылась ни мне, ни Бетти, ни даже Трикси. Никому из нас Гертруда не стала бы изливать свои горести. Но я уверена, в последние дни ее что-то угнетало – она была сама не своя, едва на ногах держалась. Вот я и подумала, что она могла рассказать о чем-то Рокси.

– Но миссис Мэллой в Лондоне, – тупо ответила я, шмякнув на поднос в придачу к сандвичу с помидором и сыром пакетик чипсов.

– Гертруда могла навестить ее, – предположила миссис Крошкер, – к тому же всегда есть телефон.

Разумеется, есть… Смутная тревога, владевшая мною, вдруг приобрела четкие очертания. Теперь я знала, почему мне пришло в голову, что миссис Гигантс упала не по собственной инициативе. Все дело в неожиданном звонке Рокси. Миссис Мэллой вела себя очень странно. Пока кассирша выбивала чек, я мучительно припоминала, что именно говорила Рокси. Все тщетно, в голове вертелось лишь разбитое зеркало Джонаса.

– Давайте найдем свободный столик и поговорим, – предложила я, и миссис Крошкер с готовностью затрусила рядом.

Через минуту мы уютно устроились в углу у окна, выходившего на Рыночную площадь.

– Очень любезно с вашей стороны, миссис Хаскелл, что вы решили поговорить со мной. – Миссис Крошкер пригубила чай и со стуком поставила чашку на блюдце. – Видите ли, у меня это не идет из головы с тех пор, как я узнала об… Поверите ли, последнее время Гертруда выглядела очень расстроенной и встревоженной. Правда, она никогда не отличалась особой жизнерадостностью, но тут было совсем другое дело. У нее все валилось из рук, а такого за ней никогда не водилось. Сказала мне, что разбила заварной чайник у полковника Лестер-Смита, а он принадлежал еще его матери. Гертруда обозвала его – я имею в виду чайник, а не полковника – уродливой рухлядью, но тем не менее…

– Миссис Гигантс разбила у меня в доме зеркало. – Я тут же добавила, что говорю вовсе не для того, чтобы посплетничать. – И еще я припоминаю: в то утро она опоздала, а это что-нибудь да значит, поскольку это был первый день. Миссис Гигантс пожаловалась, что плохо провела ночь. Но уборку она сделала на совесть. А потом позвонила миссис Мэллой. – Я уже собиралась передать нашу беседу, но вовремя прикусила язык. Рокси сама решит, рассказывать об этом или нет.

– Рокси знала, что Гертруда придет к вам? – Миссис Крошкер глубокомысленно надулась и сама себе кивнула. – Не правда ли, это свидетельствует о том, что они были очень-очень близки?

– Именно миссис Мэллой замолвила за меня словечко перед миссис Гигантс. Поэтому Рокси наверняка знала, в какой день миссис Гигантс собирается ко мне.

Пока моя собеседница приводила в порядок свои мысли, я впилась в сандвич.

– Миссис Таффер сказала, что леди Помрой, бывшая Морин Давдейл, находилась в «Высоких трубах», когда… это случилось. Уверена, она тяжело восприняла печальное известие. – Миссис Крошкер вновь пришлось прибегнуть к услугам носового платка.

– Все были потрясены, но леди Помрой и в самом деле выглядела самой расстроенной.

– Гертруда дружила с Морин. С ней да с Рокси. Они ведь выросли вместе, ходили в одну школу. И остались подругами, что не так уж часто случается. Одно хорошо. – Миссис Крошкер принялась методично складывать платок. Я заерзала от нетерпения. – Франк, муж Гертруды, давным-давно скончался, поэтому бедняжке не придется забивать голову заботами о траурном костюме. У Гертруды две дочери, обе замужем, живут тут, неподалеку, но, честно говоря, они с матерью никогда не ладили. Она была не из тех, кого можно назвать приятной компанией, миссис Хаскелл, думаю, вы понимаете, о чем я. Но более преданное, честное и благородное сердце трудно сыскать. Гертруда даже пенни, найденный на улице, отнесла бы в полицейский участок. – Голос миссис Крошкер дрогнул. – Вы должны извинить меня, миссис Хаскелл. Наверное, я болтаю без умолку. Это все от потрясения. Тем более что вам тоже пришлось несладко – ведь это вы нашли тело.

– Там еще была Женева Миллер. – Я отложила сандвич, тот обиженно поник на тарелке.

– Судя по словам Гертруды, старшая мисс Миллер – приятная женщина. Она ведь ухаживает за своей сестрой, которая несколько лет назад пережила ужасную трагедию. Или я ошибаюсь?

– У нее умерла собачка.

Миссис Крошкер громко шмыгнула и растерянно взглянула на меня.

– Как вы сказали? Мальчик?

– Нет, собачка. Ее звали Джессика.

– Ну… у каждого свои несчастья, не так ли? Наверное, викарий посоветует мне порадоваться, что Гертруда теперь в лучшем мире, да я и сама, быть может, так думала бы, скончайся она спокойно у себя в постели. Но мне почему-то кажется, что спокойствием там и не пахло. И обретет ли она покой в могиле, миссис Хаскелл?

– Думаю, вам нужно поговорить с миссис Мэллой и выяснить, не знает ли она, что тревожило миссис Гигантс. А что вы думаете о леди Помрой? Миссис Гигантс могла ей довериться?

– Вряд ли. – Миссис Крошкер покачала головой. – Гертруда полагала, что после замужества Морин все должно измениться. Что они уже не будут такими близкими подругами, как раньше. Всему виной сэр Роберт. Человеку его положения вряд ли бы понравилось, что жена якшается с домработницей. Гертруда считала удачей, что ее не изгнали из Помрой-холла. Поэтому она провела жирную черту между прошлым и настоящим.

Несколько мгновений мы молчали. Потом я спросила миссис Крошкер, есть ли у нее лондонский номер Рокси. Та порылась в потрепанной записной книжке и кивнула.

– Вы ведь мне все рассказали? – Миссис Крошкер подалась вперед. – Вы ничего не утаиваете?

– О ч-чем? – Я выронила вилку и испуганно посмотрела на старушку.

– Об обстоятельствах смерти Гертруды. – Маленькое сморщенное личико еще больше осунулось. – Что сказал врач? Она ведь не мучилась? А полиция?

– Простите, но я не разговаривала ни с доктором, ни с сержантом. – Я выкарабкалась из-за столика. – Да и что я могла сообщить? А вот с сестрами Миллер полицейский побеседовал…

Миссис Крошкер обхватила натруженными ладонями чашку с чаем.

– Вы совершенно уверены, что бедная Гертруда скончалась в результате несчастного случая?

Я замерла.

– Ну… не довелось слышать, чтобы говорили об обратном. А вы как думаете?