Мара подошла к телевизору.

– Если вам что-то известно об убийстве моей матери или местонахождении ее студентки Мары Сильвиеры, прошу связаться с представителями власти.

Внизу бегущей строкой пустили несколько телефонных номеров.

– Пожалуйста. Нам очень нужны ответы.

Казалось, Лора хотела сказать что-то еще. Ее плечи дрожали. Она замерла… затем поникла, закрыла лицо руками и отвернулась. К ней подошла девушка, похожая на нее, как две капли воды.

– Карли… – Мара потянулась к экрану, словно пытаясь утешить лучшую подругу.

Мне так жаль…

Камера следила за скорбящей парой, казалось, целую вечность, а затем видео закончилось. Ведущий новостей за столом добавил еще пару комментариев. Тело доктора Карсон планировалось доставить в Штаты сегодня днем.

Начался другой новостной сюжет, и Мара выключила телевизор.

Некоторое время она не двигалась, а лишь с трудом дышала, набираясь смелости. Груз вины буквально не давал распрямиться.

Сама я не справлюсь…

До международного аэропорта – двадцать минут на такси. Девушка взглянула на часы на экране ноутбука.

Должна успеть!

Схватив пальто, она направилась к двери.

10 часов 18 минут

Карли расхаживала взад-вперед в VIP-зале аэропорта. Жесткие задники новых кожаных туфель на каждом шагу впивались в лодыжки. Одежда казалась ужасно неудобной. Да и вообще все было не так.

Сейчас Рождество, а я забираю домой маму в гробу…

В смысле, ее прах.

Это все, что осталось от матери после того, как библиотеку закидали зажигательными бомбами. Пламя превратило замкнутое пространство в крематорий. Тела пяти жертв были опознаны исключительно по кусочкам металла: кольцам, зубным пломбам, титановому имплантату тазобедренного сустава.

Карли глубоко вздохнула, пытаясь отвлечься.

Она почувствовала взгляд агента службы безопасности, который стоял у двери. После убийства посла США охрану семьи усилили. Это Карли тоже не нравилось. Она не хотела, чтобы с ней нянчились. Мать воспитала в дочерях свирепое стремление к независимости.

Также она подозревала, что новая охрана – скорее видимость, чем реальная защита. Пародия на безопасность, несерьезная и опоздавшая. Где была эта защита четыре дня назад? Убийцы ее матери давно скрылись. Перед глазами стояли фото преступников, взятые из видео, которое ей не разрешали смотреть. Рясы, пояса, повязки на глазах… Какая-то фундаменталистская секта, расправившаяся с беззащитными и извергающая религиозную чушь. Карли представила, как они убегают, поздравляя друг друга и хваля за храбрость.

Ублюдки!

Она посмотрела на дверь, чувствуя себя в ловушке. Ей хотелось убраться отсюда. Или, по крайней мере, найти бар, открытый в Рождество, где знали, как смешивать виски с колой. Хотя, если честно, лучше без колы.

Что ж, зато Лора была на свободе – они с отцом разбирались с последними приготовлениями перед вылетом. По понятным причинам, отец совсем расклеился. Он преподавал английский в колледже округа Эссекс, примерно между Принстоном, где Лора когда-то ходила в школу, и Нью-Йоркским университетом, где училась Карли. В прошлом году ему едва удалось оправиться после стресса от маминой болезни – рака груди.

А теперь такое…

Карли следовало пойти с ними, но, взбудораженная и сердитая, она вряд ли была бы хорошей спутницей. Уравновешенная Лора лучше подходила для этой роли. Старшая сестра, призванная заботиться о младшей, всегда более серьезная и сдержанная…

Тем не менее Карли вновь посмотрела на дверь, чувствуя вину за то, что сейчас не с близкими.

В кармане пиликнул телефон, оповещая о входящем сообщении. Наверное, Лора пишет, что они уже возвращаются.

Девушка достала телефон, взглянула на экран и замерла. Там значилось одно слово: «Бангкок».

Карли продолжила ходить взад-вперед, чтобы не привлекать внимание. Слово из рок-мюзикла «Шахматы», а именно песни «Одна ночь в Бангкоке», служило кодом. Лет пять назад, познакомившись с Марой, приехавшей с ее матерью в Штаты, Карли пошла с новой подругой на бродвейское представление. С тех пор они использовали кодовое слово всякий раз, желая поговорить и спрашивая, свободен ли собеседник.

Мара жива… Слава Богу!

Карли отправила смайлик-эмоджи «большой палец вверх» и, сгорая от нетерпения, стала ждать ответа. Он скоро пришел и был весьма загадочным:

Карли погрузилась в расшифровку послания. Мара пряталась в женском туалете возле терминала. Должно быть, она в ужасе и, что вполне объяснимо, перестраховывается. И все же рискнула выйти на связь. Судя по кодовому слову, это наверняка она. Карли боялась, что подруга не будет ждать долго.

Надо срочно ее найти!

Сперва она хотела позвонить Лоре или отцу, но те, вероятно, вызовут полицию, а это привлечет к Маре лишнее внимание или спугнет ее. Впрочем, у Карли имелась проблема, которую нужно решить в первую очередь.

Она положила ладонь на живот и подошла к агенту службы безопасности.

– Мне нужно в уборную. Я плохо себя чувствую.

Ну, первая часть ее сообщения соответствовала действительности.

– Иди за мной, – сказал тот и повернулся, чтобы открыть дверь.

Карли прошмыгнула мимо него в коридор.

– Я знаю, куда идти.

– Мисс Карсон, подождите…

– Плохо… не могу… – застонала она и бросилась по холлу за угол.

Женский туалет был в четырех шагах. Девушка ногой распахнула дверь, побежала по коридору к лестнице, ведущей к общественному залу ожидания, и спряталась, прижавшись спиной к стене на лестничном пролете.

Затея удалась?

Дверь уборной захлопнулась, а затем в холле раздался раздраженный голос:

– Буду ждать здесь.

«Долго ждать придется», – подумала Карли.

Она тихонько направилась вниз по ступенькам. На всякий случай написала Лоре сообщение, чтобы та не волновалась: «Встречаюсь с Марой. Скоро вернусь».

Дойдя до выхода, она влилась в шумную суматоху терминала.

Что ж, толпа – это даже хорошо…

10 часов 36 минут

Мара постукивала каблучком по плитке в четвертой кабинке и, пытаясь отвлечься, читала граффити на стенах, написанные на нескольких языках. Руки крепко сжимали выключенный телефон.