— И что я, по-твоему, опять сделал не так?

Сарказмом в моих словах можно было бы довести до инфаркта любого человека, но Ингр лишь устало улыбнулся.

— Ты посмотрел на нее, как на провинившуюся прислугу, выказав презрение. Девочка же неуверенна в себе и окружающих настолько, что любое направленно неприятие воспринимает как ненависть. Проще говоря, она изо всех сил старалась с тобой подружиться, только начала себя чувствовать не обузой, а желанным членом семьи, а ты дал ей понять, что она для тебя лишь много о себе возомнившее недоразумение.

Я уже собирался возразить, но, последовав одному мудрому совету, заставил себя сдержаться, досчитать до десяти и рассмотреть предложенную версию.

— Ты не прав. Женька для меня много значит. Просто она меня разозлила.

— А ты ей говорил, как ты к ней относишься?

— Да… кажется.

Дракон грустно вздохнул и смерил меня взглядом в стиле 'и откуда только такие тупицы на мою шею'.

— Дарелин, это нужно повторять постоянно. Особенно таким неуверенным особам, как наша малышка. Особенно после того, что ей пришлось пережить.

Ну, допустим, мне пришлось намного хуже. Хотя, меня мать не проклинала, она меня любила. Зато отец… Ну, как я могу сравнивать? У нас абсолютно разный опыт.

— И что мне делать?

— Извиниться. И сделать ей шикарный подарок. Женщины обожают подарки и Женя не исключение.

Я задумался. Извинения — не в моем стиле, но с Женькой мне уже пришлось этому научиться. Тяжело, но со своей гордостью я уж как-нибудь справлюсь. А вот выбирать подарки… да еще и девушке! Да еще и той, чье мнение не безразлично! Это слишком тяжелое для меня испытание. Я даже примерно не представляю, что ей может понравиться! Да, к тому же, все мое и так принадлежит уже ей.

— Ингр, помоги мне! Я абсолютно не представляю, что ей дарить.

— Не паникуй. Скажи, что Женя больше всего любит делать?

Не самый сложный вопрос.

— Есть, спать, читать и доводить меня до бешенства, попутно вызывая приступы агрессии у Шеса и мигрень у тебя.

Ингр сначала нахмурился, а потом расхохотался. Почти до слез. А ведь я правду сказал.

— Да, кажется, это будет немного труднее. А какие чувств ты испытываешь, когда смотришь на малышку? С чем она у тебя ассоциируется?

Таких вопросов мне еще не задавали, но, что удивительно, ответ пришел сразу же.

— Она теплая. И я сейчас не про тактильные ощущения говорю. Она, как будто маленькое солнышко.

— Ну вот, от этого и будем отталкиваться.

Шес

Дождавшись, пока Жени заснет, я покинул комнату, оставив у двери двоих элитных воинов-дроу.

— Ты чего вдруг от Женьки отошел больше чем на десять шагов? Случилось что-то?

Дарелин, появившийся из-за угла, выглядел невероятно веселым. Даже насвистывал что-то фальшиво себе под нос. И это после того, как довел Жени до слез!

— Она спит. Я хотел с тобой поговорить о ней.

Дарелин перестал улыбаться, смерив меня колючим взглядом.

— Не стоит. Я прекрасно понимаю, что обидел Женьку и готов извиниться, когда она проснется. Но ты не вмешивайся в наши с ней отношения. Не забывай, кто ты, и кто я.

Холодный тон заставил меня отступить к двери. Да уж, общаясь панибратски с ним, я забыл, как опасен и могущественен Бог моего народа. Раньше он мог запросто уничтожить сотню Дроу из-за небольшой провинности, вроде недостаточно почтительного взгляда. Но рядом с моей подопечной он всегда другой, поэтому я потерял бдительность.

— Прошу прощения, господин. Просто я хочу защитить свою подопечную от всего, включая слезы.

Если бы не жесткий тон, который я взял намеренно, то можно было бы считать, что я оправдываюсь. Дарелин же все понял правильно.

— Вполне достойно. Мне же будет лучше, если ты хорошо исполнишь свой долг. Но все же помни кто ты и кто я.

— Я помню, что кода-то подчинялся вам, господин. Теперь моя жизнь принадлежит лишь Жени.

— Но только ли жизнь? Мне показалось, что ты влюблен в нее.

Наши взгляды сцепились, но уступать я не собирался. Не сейчас, когда затронут этот вопрос.

— Возможно. Я не могу рассуждать на эту тему свободно. Дроу неведома любовь. Все, что я знаю об этом чувстве — я почерпнул из книг вашей библиотеки.

Но если сравнивать мои ощущения с тем, что описывалось писателями-людьми, то весьма похоже.

— Учти, дроу. Если она будет плакать из-за тебя, то мы поменяемся ролями. И злиться буду я, а мою злость ты вряд ли переживешь.

— Договорились.

— Вот и хорошо. Распорядись, чтоб собрали Женькины вещи. Завтра она отправляется в путешествие. А сам собери воинов для охраны. Не меньше двух десятков. Я пойду светлого предупрежу. Когда закончишь — придешь ко мне, дам инструкции и письма.

Дарелин, вновь принявшись насвистывать, удалился, а я вернулся в комнату Жени. Хрупкое, закутанное в одеяло тело вновь что-то разбудило во мне, заставив злость и раздражение отступить. Осторожно подвинув Жени, я лег рядом, с каким-то странным восторгом изучая черты ее лица.

— Если так будешь пялиться на меня, то дырки протрешь.

Я даже вздрогнул, так неожиданно прозвучали эти слова.

— Я не заметил, как ты проснулась.

— Я и не спала с тех пор, как услышала ваши с Дариком крики. Что вы там опять не поделили?

Я улыбнулся и осторожно потянул ее за прядку волос, заставив раздраженно пробурчать что-то.

— Мы не сходимся во мнениях только по поводу твоей персоны. Кстати, он обещал перед тобой извиниться.

— Да ну его, с этими извинениями. Тоже мне, пупок земли.

Ингр

Облокотившись на косяк приоткрытой двери, я прислушивался к происходящему в комнате Жени и наблюдал за тем, как мрачнеет лицо Дарелина. Забавная троица встретилась мне на жизненном пути. Сын Демиурга, по слухам жестокий и непримиримый, способный уничтожить це6лые расы. А на самом деле подросток, запертый в теле взрослого. Подросток, которому не хватило тепла и любви в детстве, что озлобило его. Но зато сейчас он влюблен, хоть сам этого не осознает. Влюблен в девчонку с синими волосами и ореховыми глазами, в маленькое воплощение лучика солнца. И есть у него соперник, воин-дроу, поставивший девочку на пьедестал богини. И Дроу уже вполне осознает свои чувства. И даже начал обольщение. Интересно, а девчонка кого выберет, сына Демиурга, или своего телохранителя. А может, кого-то третьего. Хотя если и появится у этих двоих соперник, то он просто не переживет встречи с этой коалицией. Они, конечно, соперники, но между собой еще ладят, а третьего в свой круг не пустят.