У меня с души как камень свалился, и все волнения показались нелепыми, но я злюсь на Анну за то, что она заставила меня психовать.

– Где вы были? Могла бы хоть позвонить! – гневно говорю я.

Анна округляет глаза и вдруг хихикает.

– Что смешного? – бурчу я.

– Мы словно поменялись ролями. Ты говоришь совсем как строгая мать, – смеется Анна и оборачивается к папе, словно призывая посмеяться вместе с ней.

– Мы действительно волновались, Анна, – говорит папа, выпуская Цыпу из объятий и ставя его на ковер. Почему ты не позвонила? Что это за игры?

– Извини. Я не думала, что вы будете волноваться, – Анна направилась на кухню. – Вы уже пили чай? О боже, кто сжег сковородку? Цыпа, ты будешь вареного цыпленка или жареного?

– Жареного, пожалуйста, – отвечает Цыпа с громким хохотом, как будто это самая оригинальная шутка за всю жизнь, хотя он слышит ее последние два года всякий раз, как ест курицу.

Его прямо распирает от самодовольства – он выпячивает грудь и стучит по ней кулачками, как маленькая горилла.

– Элли, я скоро буду знаменитым, – говорит он.

– Похоже, ты провалил съемки – не слушался фотографа и дурачился с Наташей. Тебя даже не стали фотографировать, – подначиваю я Цыпу.

– Откуда ты знаешь? – изумляется Анна.

– Я звонила маме Надин, – объясняю я.

– О боже. Мы явно пришлись не ко двору. Подпортили ее Наташе самый важный момент в жизни. Но, честно говоря, когда я увидела, как этот ребенок кривляется перед камерами, я порадовалась, что мой сын – самый обычный озорник, – говорит Анна. – Кто-нибудь еще будет цыпленка? Не считая вот этого Шалтая-Болтая.

– Мама, свяжи мне джемпер с Шалтаем-Болтаем, – говорит Цыпа.

– Отличная мысль. Спереди Шалтай-Болтай будет сидеть на стене, а сзади – он уже упал и разбился на мелкие кусочки. – Анна целует Цыпу в нос.

– Это ведь будет мой собственный джемпер, правда, мам? Все джемперы мои, и Элли не будет их брать.

– Больно нужно, – ворчу я.

– Я знаю, Элли, ты всегда считала мои джемперы с веселыми рисунками ужасными, но, возможно, они еще станут популярными, – говорит Анна, переворачивая на сковородке куски курицы. Она ловит на себе папин взгляд. – Что такое?

– Что значит «что такое»? – взрывается папа. – У меня просто в голове не укладывается! Ты пропадаешь с нашим сыном чуть ли не на целый день. Являешься домой бог знает когда. Эта жуткая женщина видела, как ты ушла с каким-то подозрительным байкером…

– Байкером? – Анна выглядит заинтригованной.

– Типом в черной кожаной мотоциклетной куртке.

Анна хихикает.

– Это совсем не смешно! – громыхает папа. – Где ты болталась все это время?

– Ладно, ладно, сейчас расскажу. Но «байкер»! – Анна давится от смеха. – Это был Джордж, а «байкерская» куртка на самом деле – шедевр от Армани, который видел только салон новой серебряной «Ауди».

– Кто, черт возьми, этот Джордж?! – восклицает папа – теперь он взволнован не на шутку.

– Джордж – издатель нового журнала для семейного чтения. Очень стильного, ориентированного на дизайнерский подход.

Анна как будто говорит на новом языке. Она вообще не похожа на себя. Лицо светится, глаза широко распахнуты, волосы чуть растрепанны, но смотрятся шикарно. Она даже стоит по-другому: подбородок вверх, грудь вперед – абсолютная уверенность в себе. Можно подумать, что этот Джордж – сказочный крестный, превративший ее в Золушку на балу.

Внезапно она вспоминает об ужине, выключает плиту и наливает Цыпе чай.

– Так что этот Джордж? – спрашиваю я. – Ой, Анна, он предложил тебе работу в своем журнале?

– Да! Надомную, так что я смогу сидеть с Цыпой, – говорит Анна, макая гренок в Цыпину тарелку и откусывая маленький кусочек.

– Но ведь ты ничего не смыслишь в журналистике, – говорит папа.

– Я знаю. Он предложил мне работу дизайнера, – говорит Анна. Она победоносно смотрит на меня: – Это все мои джемперы, Элли! Он увидел Цыпу и спросил, где я купила ему джемпер. Я ответила, что связала сама, тогда он спросил про процесс, и я объяснила, что сначала рисую узор крестиками, а потом вяжу, и он серьезно заинтересовался. После съемок (Цыпа так отвратительно себя вел, что его хотелось пристрелить) Джордж предложил поехать в редакцию и все обсудить.

– И ты поехала. В субботу. Там же наверняка было закрыто.

– Мой дорогой, Джордж – издатель. Он может ходить в редакцию в любое время суток.

– Ты зря так легко согласилась. А вдруг это такая уловка?

Анна встряхивает головой:

– Но он ведь не домой меня позвал. У него очень симпатичный офис в Блумсбери.

– И ты с ним поехала в Лондон?

– Ну да, в машине у него игровая приставка, и он разрешил мне поиграть, и я дошел до третьего уровня, – говорит Цыпа, рот у него перемазан жиром.

– Не разговаривай с набитым ртом. Хочешь йогурт? Одним словом, мы с Джорджем все подробно обговорили…

– А мы тут сидим дома и перебираем в голове, что, черт возьми, с тобой могло случиться. Почему ты не позвонила? – спрашивает папа.

– Я подумала, что это не совсем профессионально – сказать: «Извините, мне надо позвонить мужу, чтобы он не волновался», – говорит Анна. Она складывает руки на груди и поворачивается лицом к папе. – Мне очень жаль, что вы с Элли за меня тревожились, но я вела себя совершенно ответственно. Ума не приложу, к чему этот допрос. Я-то, признаться, думала, что вы за меня обрадуетесь. Ведь мне по-настоящему повезло. Я так завидовала Саре, когда она стала выпускать одежду под собственной маркой. У меня было такое чувство, будто все мое художественное образование пошло насмарку. Вы даже и вообразить не можете, что такое сидеть без работы.

– Но я думал, тебе нравится быть домохозяйкой – ухаживать за мной, Элли и Цыпой, – говорит папа.

– Да, мне нравится, – но почему я не могу заняться своей карьерой, тем более что Цыпа скоро идет в школу?

– А Джорджу правда нужны твои джемперы? – вклиниваюсь я в разговор.

– Он попросил меня сделать выкройки уже готовых. Разумеется, некоторые персонажи рисунков защищены товарным знаком и мы не можем их использовать. Но я нарисовала для него новых зверей: свиней и поросят в полосатых рубашечках, забавную корову с оранжевой тележкой, на которой развозится молоко, бабушку-овцу со спицами, цыплят, раскрашивающих яйцо Фаберже. Я должна буду все это аккуратно нарисовать, сделать схему для вязания и, естественно, изготовить сами джемперы. Джордж сказал, что если я не буду успевать, он даст мне в помощь профессиональных вязальщиц – для него важен именно дизайн. А потом мы говорили о джемперах футбольных расцветок и о комплекте джемперов для разной погоды: легкий хлопковый с изображением солнца, толстый, двойной вязки, со снеговиком, полосатый цвета радуги с солнцем на одной стороне и дождем на другой. Чудно, но как только я начала говорить, я уже не могла остановиться – идеи так и фонтанировали. И еще, вы не знаете – он будет платить мне пятьсот фунтов стерлингов за каждую выкройку, и это только для начала, а дальше будет видно.