Вертолет ускорился.

– Сэр, цель потеряна. Контакта с целью нет.

– Вставай, Барри, – скомандовал капитан, – внимание всем! Сейчас мы попробуем сесть на дорогу перед ними. Всем предельное внимание, мне кажется, что это они и есть. Быть готовыми открыть огонь на поражение!

– Рико, вертолет!

– Где! Над нами, они сели нам на хвост! Карамба!

– Заткнись, Мануэль, веди машину, как вел!

Салинас занервничал, хотя с виду был совершенно спокоен. Он знал, как быстро может развернуться ФБР – но по его прикидкам они уже должны были выскочить из зоны поисков, тем более что машины они сменили, эта – куплена, точнее, взята в лизинг на подставную фирму, но с виду все законно. Черт, он точно знал, сколько у полиции есть вертолетов и где они будут выставлять блокпосты на дорогах, они уже должны были проскочить. Как же они сумели их найти?!

Он высунул руку в окно, чтобы поправить зеркало. Вертолет, зависший над ними, был американским, морским, светло-серого цвета – мексиканский спецназ чаще всего пользуется более вместительными русскими Ми-17. Бортовых пулеметов он не увидел – но скорее всего в вертолете есть боевая группа.

– Рожелио, сколько зарядов у нас осталось?

– Два заряда, эль-команданте!

– Будь готов! Ты бьешь первым! После этого тормозим, все из машины и продолжать огонь! Всем огонь – по пилотской кабине, но самое главное – по двигателям. Если вертолет взлетит – он нас уничтожит!

– А я…

Командир группы уничтожающим взглядом посмотрел на ублюдка по имени Альфредо Бентес, мелкого бандита, ввязавшегося в по-настоящему мужские игры. Если бы он мог, он бы прострелил этому ублюдку башку и выбросил на дорогу – но нельзя.

– Дайте ему что-нибудь. Бей куда все бьют, amigo, и делай то, что делают все. Понял?

– Я не подведу! Клянусь!

– Мануэль! Увеличивай скорость! Насколько можешь!

– Да, команданте…

Вертолет садился на дорогу, поднимая лопастями целую тучу пыли – вот в этом просчитались и пилот, и командир огневой группы на борту. Пыль – как завеса, через нее ни хрена не видно. Правда, и противнику плохо видно вертолет – но это частности.

– Десять секунд!

Вертолет, покачиваясь, шел вниз, шасси почти коснулось земли.

– Сэр, они… – предупредительно крикнул кто-то.

Несмотря на пыль, Рожелио прицелился точно – серое копье гранаты скользнуло над дорогой и лопнуло, воткнувшись в моторный отсек вертолета.

Морских пехотинцев, уже готовящихся десантироваться, тряхнуло, подбросило, вертолет был на высоте футов пять над землей, не больше. Сержант Барри Оливер, уже приготовившийся прыгать, находился у самой двери, его жигануло осколками и бросило в открытый проем десантного отсека. Вцепившись в винтовку как истинный снайпер – снайпер всегда бережет сначала свое оружие, только потом самого себя, – он плюхнулся на землю, падение его оглушило, в облаке пыли он видел опасность, совсем рядом от его ног в дорожную пыль хрястнулся вертолет, что-то горело. В облаке пыли он увидел, как в четырех футах от его лица хлещут по воздуху огромные лопасти, каждая из которых могла одним ударом разорвать его пополам – и он начал перекатываться, по-прежнему прижимая к себе свое оружие, и после нескольких перекатов куда-то свалился. Видно ни хрена не было, по вертолету уже стреляли, и что-то горело.

– Стой! Тормози и боком! Огонь!

Сам командир группы поднял свой автомат и ударил по вертолету, даже не по вертолету, по тени в пыли через лобовое стекло «Рама», мгновенно покрывшееся дырами и белыми трещинами, он бил непрерывной очередью, потому что сейчас гораздо важнее количество пуль в секунду, а не точность. Еще один боевик додумался совсем до безумного – он ударил из пулемета М60 по цели, просунув ствол между сиденьями и паля в тесном, закрытом пространстве фургона длинной очередью через лобовое стекло. Что-то вскрикнул Мануэль, а потом этот звук пропал, в голове ничего не было, кроме обезумевшего отбойного молотка, вскрывающего череп, чтобы добраться, наконец, до мозга. Машина шла юзом, неуправляемая – но шла все тише и тише, Мануэль бросил руль, он давил на тормоз, закрывал оба уха руками, и что-то дико орал, дышать было нечем из-за пороховых газов. Наконец, машина остановилась, эль-команданте Салинас, оглохший, с обожженным пламенем пулемета лицом, на ощупь открыл дверь и попытался вывалиться наружу, в пыль, куда угодно, только подальше от этого озверевшего, сошедшего с ума молотка. Ручка двери легко поддалась, он вывалился наружу, его автомат висел на груди с пустым магазином. Держась за верх дверцы, не понимая, где он и что он, он попытался сделать шаг, но в этот момент дверь вэна ударила его с силой идущего на полном ходу тепловоза, и свет в глазах бывшего полицейского мексиканской федеральной полиции померк в ослепительно яркой вспышке. Как старый телевизор выключаешь – изображение моментально превращается в яркую точку в середине экрана. Потом гаснет и она.

Сержант, понимая, что времени у него несколько секунд, не больше, выставил тяжеленную винтовку на сошки, зажал приклад и, особо не целясь, открыл огонь, примерно прикидывая, где может быть машина. Он стрелял так, как никогда не стрелял из этой винтовки. Раз за разом он посылал пули калибра 0,50 дюйма в смутный силуэт машины, в лобовое стекло, в распахнувшуюся дверь, в мерцающие в салоне машины вспышки – в пыли они отлично были видны как вспышки фонаря, примерно прикидывая, чтобы прошить этими большими, тяжелыми и быстрыми пулями салон машины насквозь, чтобы никого не осталось в живых. От вертолета длинной очередью ударил пулемет, он знал пулемет Кавальо, потому что именно он всегда прикрывал его. Это значило, что в вертолете остались выжившие…

– А-ха!!! – заорал сержант, хватая ртом наполненный пылью, пороховыми газами и острым запахом бензина воздух…

Он не знал и не хотел знать тех, кто его спасал, он вообще не хотел ничего знать, он просто хотел больше не бояться. Он, Альфредо Бентес, был вовсе не злым человеком, просто он родился в Сьюдад-Хуаресе. Знаете, что такое Сьюдад-Хуарес? Это город на самой границе, большой, сильно разросшийся – за последние пятьдесят лет в несколько раз – и уродливый. Этот город всегда жил за счет своего северного соседа, но никогда эта зависимость не была столь сильной, как в последнее время. Когда-то давно, когда здесь занимались контрабандой виски, а не кокаина, Сьюдад-Хуарес был небольшим, нищим, грязным городком приграничья. Во время сухого закона он жил тем, что парням с соседнего берега для того, чтобы выпить, нужно было просто перебраться на другой берег реки. Тогда, в те благословенные времена, когда пограничники и таможенники ездили на лошадях и могли быть вооружены только пистолетом-пулеметом Томпсона, на реке Рио-Гранде была куча лодок, и американские парни переправлялись на другой берег по ночам, чтобы хватить пару стаканчиков прямо на том берегу, загрузить несколько ящиков виски для себя и на продажу – и тронуться в обратный путь. А в остальном это был маленький городишко, сюда приезжали фермеры с округи, которые выращивали скот на продажу, свой и ворованный в Техасе, здесь были пекарни, шили одежду, перегоняли машины с той стороны границы, были еще какие-то промыслы. Но все это и близко не было похоже на огромные микеладорес (макиладорес), которые здесь возвели янки.