— Проблема, — заметил Ричер.

— Еще какая, — согласился Петерсон.

Джек посмотрел в залитое лунным светом окно и сказал:

— Но, насколько я понимаю, сейчас не самая лучшая погода для побега, или я ошибаюсь? И так, наверное, будет несколько месяцев. На пять миль вокруг все засыпано двумя футами нетронутого снега. Если кому-то и удастся выбраться за ограду тюрьмы, какая бы она у них там ни была, он через час умрет от холода. Или его найдет вертолет по следам, которые отлично видны на снегу.

— Теперь никто не убегает на ногах. Они прячутся в грузовиках с продуктами или что-нибудь в таком же духе.

— Тогда зачем выставлять людей на расстоянии мили вокруг города?

— Ну, никто не говорит, что в их кризисном плане есть здравый смысл.

— Так наплюйте на него. Оставьте часть людей в доме, по крайней мере женщин.

— Мы не можем. Они будут считать по головам. Потом устроят проверку. Если мы не выполним в точности условия договора, на следующие десять лет мы получим федеральный надзор. Город подписал соглашение. Мы взяли их деньги.

— На дополнительные машины?

— И дома. Мы все живем в пределах десяти минут езды от участка, у всех есть машины, в них всегда включены приемники, и все должны мгновенно отреагировать на приказ.

— А вы не можете посадить миссис Солтер в машину и взять с собой?

— В соответствии с соглашением мы не имеем права привлекать гражданских лиц, следовательно, не можем взять ее с собой. Да и все равно она откажется. Получилось бы, будто мы ее арестовали. А это невозможно.

— До сих пор кому-нибудь удалось сбежать?

— Нет. Тюрьма новая и современная. У них там полный порядок.

— В таком случае остается надеяться на лучшее.

— Ты не понял. Мы бы и рассчитывали на то, что ничего не произойдет. Если бы речь шла о совпадении или случайности, мы бы так не волновались. Но тут другое. Человек, который хочет убрать нас из дома Джанет Солтер, обладает реальной возможностью это сделать, причем в любое удобное для него время.

— Ты имеешь в виду побег из тюрьмы? — переспросил Ричер. — Не думаю. Я знаю тюрьмы. Чтобы организовать побег, нужна подготовка, которая требует много времени. Необходимо оценить ситуацию, составить план, найти водителя грузовика, договориться с ним, добыть деньги — в общем, предусмотреть все.

— Я тебе не все рассказал. Дальше хуже.

— Валяй, я слушаю.

— Вторая часть кризисного плана гласит, что в случае бунта в тюрьме весь ее персонал входит внутрь, а мы занимаем посты у ворот и на ограждении.

— Все?

— Точно так же, как в первом пункте. А организовать бунт в тюрьме ничего не стоит. Он вообще может начаться за пару секунд. Поверь мне, заключенные только и ждут возможности устроить какое-нибудь безобразие.

Третьей бутылки пива не было. Больше никаких фактов, осталось только свести несколько концов и кое-что повторить.

— Теперь понял? — сказал Петерсон. — Он может все просчитать до минуты. Кто-то скажет не то не тому заключенному, и через минуту начнется драка, еще через минуту она превратится в настоящее сражение, нам позвонят, и через десять минут мы все окажемся больше чем в пяти милях от дома Джанет Солтер.

— Он же сидит в камере предварительного заключения, — напомнил Петерсону Ричер. — В тюрьме штата, так? А она размещается в отдельном здании. Там никто не устраивает беспорядков. Там ждут суда. И все очень заняты тем, чтобы как можно убедительнее выглядеть невинными овечками.

— Он байкер. У него наверняка есть приятели в главном здании. Или друзья друзей. Именно по таким законам живет тюрьма. Они присматривают за своими. А поддерживать связь друг с другом можно сотней разных способов.

— Плохо, — повторил Ричер.

— Совсем плохо, — подтвердил Петерсон. — Когда зазвучит сирена, мы должны оставить в участке какого-нибудь пожилого отставника, чтобы тот связался с нами в случае террористической атаки. Но в остальном руки у нас связаны.

— Вы предполагаете, что у вас может произойти теракт?

— Только не здесь. Гора Рашмор имеет символическое значение, но это уже проблема Рэпид-сити.

— Вы и полицейский участок расширили? — спросил Ричер. — Как школу?

— Нам пришлось, — кивнув, ответил Петерсон. — Потому что город разросся.

— Как сильно вы увеличили участок?

— В два раза. И начали конкурировать с тюрьмой на предмет персонала. Очень тяжело поддерживать высокий уровень. И это одна из основных проблем Холланда. Вроде как половина народа — его люди из прежних времен, а половина новенькие.

— Я не могу ему помочь, — сказал Ричер. — Я же в вашем городе проездом.

— Ты мог бы позвонить армейским парням, и это уже была бы помощь. Если мы хотим пережить следующий месяц без происшествий, нам понадобится информация.

— Я слишком давно уволился. В армии выросло новое поколение. Они даже не станут меня слушать, просто повесят трубку.

— Почему бы не попытаться?

— Меня не пустят дальше коммутатора.

— Когда я еще только начинал работать, у нас имелся специальный номер ФБР в Пьерре на случай непредвиденных обстоятельств. Система поменялась много лет назад, но я не забыл тот номер.

— И что?

— Уверен, что у тебя тоже есть номер, который ты будешь помнить всегда. И это не коммутатор.

Ричер промолчал.

— Позвони, пожалуйста, — продолжал Петерсон. — Больше я ни о чем не попрошу, обещаю. Все остальное мы сделаем сами, а ты сможешь отправиться дальше.

Ричер продолжал молчать.

— Мы можем предложить тебе письменный стол и стул.

— Где?

— В полицейском участке. Завтра.

— Ты хочешь, чтобы я отправился туда и работал вместе с тобой? В полицейский участок? Значит, ты мне до сих пор не доверяешь?

— Ты находишься у меня дома, где спят мои жена и дети.

— С этим не поспоришь, — кивнув, сказал Ричер.

Однако Ким Петерсон не спала — по крайней мере в тот момент. Через десять минут после того, как Эндрю Петерсон ушел и оставил его одного, Ричера начал раздражать запах четырех пустых пивных бутылок. Поэтому он взял их за горлышко по две в каждую руку и отправился на кухню в надежде найти там мусорное ведро. Но вместо этого он обнаружил Ким Петерсон, которая наводила порядок в холодильнике. Она не стала зажигать свет на кухне, но лампочка внутри холодильника оказалась очень яркой, и Ким окутывало желтое сияние. Она была в старом махровом халате и с распущенными волосами. Ричер показал ей четыре бутылки, молча спрашивая, что с ними делать.

— Под раковиной, — сказала Ким Петерсон.