— Непременно надо, — улыбнулась Ребекка, — так и скажи ему в следующий раз: поскольку вы сюда бриться приходите, мы решили у вас автограф взять.

— Да, — улыбнулась Линда, — как-то неудобно теперь получится.

— Пусть все в голове будет, — сказала Ребекка, — согласись, это немало.

— Ну да, может быть, — постаралась согласиться Линда, — вроде немало.

— Хорошо, что мы друг друга поняли, — улыбнулась Ребекка.

Линда еще полдня находилась под глубоким впечатлением от встречи с таким известным актером, как Роберт Фонтейн. И ближе к вечеру все же решила отпроситься у миссис Корнуэл посетить завтра с утра съемочную площадку, чтобы хоть одним глазком посмотреть на все, что там происходит.

— Да-да, — сказала ей миссис Корнуэл, — так все там тебя и ждут.

— Вы же сами предлагали нам туда сходить, — удивилась Линда.

— Я предлагала после работы идти, — сказала миссис Корнуэл.

— А кто нас там после работы будет ждать? — расстроилась Линда. — Мы же хотим посмотреть, как кино снимается!

— А с утра вас там кто-то ждет? — поинтересовалась миссис Корнуэл.

— Не ссорьтесь, — сказала Ребекка, — фильмы обычно по скользящему графику снимаются. Так что все равно неизвестно, в какие часы будут проходить съемки в какой-то конкретный день.

Линда и миссис Корнуэл воззрились на Ребекку.

— Разве фильмы не круглосуточно снимают, — сказала Линда, — чтобы побыстрее все снять и баснословные деньги получить?

— Нет, что ты, — улыбнулась Ребекка, — за всем этим строго профсоюзы следят.

— Как они следят? — не поняла Линда.

— Съемки должны длиться не больше одиннадцати-двенадцати часов, — сказала Ребекка, — потом должен быть примерно такой же перерыв. Если вечером снимали допоздна, то утро должно быть свободным, если были утренние съемки, то вечером отдых.

— А ты откуда знаешь? — удивилась Линда.

— Книжки читала, — пожала плечами Ребекка.

— Какие книжки? — спросила Линда.

— О том, как снимается кино, — улыбнулась Ребекка.

Миссис Корнуэл облегченно вздохнула и опять стала спорить с Линдой. Съемки съемками, а о работе тоже нельзя забывать.

Не может же парикмахерская полдня закрытой стоять, если график работы на дверях висит. Люди перестанут им доверять. Так они растеряют последних клиентов.

— Пусть Линда идет, — сказала Ребекка, — а я до обеда одна поработаю.

— Хорошо, — согласилась миссис Корнуэл.

Ребекке там нечего делать, подумала миссис Корнуэл, а здесь она у меня под присмотром.

— Я без Ребекки не пойду, — заартачились Линда, — что мне там одной делать?

— Кто-то и правда должен остаться в парикмахерской, — сказала Ребекка.

Линда надулась. Такие дела интереснее вместе с кем-то делать, как они не понимают?

— Хочешь, я с тобой пойду? — любезно предложила миссис Корнуэл.

Ну вот, теперь ситуация еще хуже стала, подумала Линда, если откажусь, миссис Корнуэл неделю будет на меня обижаться.

Линда пожала плечами.

— Я подумаю, — уклончиво ответила она.

Миссис Корнуэл согласно кивнула. Это дело такое. Тут подумать надо. Кто же с бухты-барахты такие сложные вопросы решает?

Вечером Ребекка решила не прислушиваться ко всяким шорохам за окнами, а наконец-то выспаться. Даже книжку на ночь не стала читать.

Легла пораньше. Часов в десять. Но разве заснешь по желанию? Да ни за что! Часа два лежала с открытыми глазами, смотрела в темный потолок и думала о своей жизни.

Почему все идет не так, как задумывалось с самого начала? Кто предопределяет судьбу человека? На каких скрижалях все это записано? Как бы почитать?

Далеко за полночь встала с кровати. Подошла к окну и открыла жалюзи. В ее комнате было темно, и на улице было темно. Она просто почувствовала, что кто-то тихо перепрыгнул через забор.

— Не бойтесь, — сказал знакомый голос.

Ребекка улыбнулась самой себе. Сердце совершило кульбит вниз живота. Ребекка оперлась руками на подоконник, потому что во всем теле появилась предательская слабость.

— Идемте ночной заплыв совершим, — сказал Монтгомери Холден.

Ребекка все четче видела в темноте знакомые черты.

— А если я боюсь ночные заплывы совершать? — сказала Ребекка.

— А я на что? — улыбнулся Монтгомери Холден. — Я буду защищать и оберегать.

— От кого защищать?

— От разных морских чудищ.

Ребекка немного подумала. Во-первых, она и так уже не уснет. А во-вторых, положа руку на сердце, не этого ли человека она таким с замиранием и трепетом сейчас ждала?

— Одну минуточку, хорошо? — сказала Ребекка.

— Конечно, хорошо, — сказал Монтгомери Холден, — хоть две минуточки. У меня есть немного времени.

Ребекка улыбнулась и исчезла в комнате. Надела купальник, сверху платье, достала из шкафа большое полотенце. Подошла к окну и села на подоконник, свесив ноги на улицу.

Монтгомери Холден подошел поближе, взял ее за талию, словно пушинку, легко поднял в воздух и поставил на землю. Ребекка взялась руками за его плечи, но, как только он поставил ее на землю, быстро убрала руки. Оба учащенно дышали.

О боги, сказал сам себе Монтгомери Холден, держись, мой дорогой. Будет весьма странно, если ты ее сейчас в горячие объятия заключишь.

О боги, сказала себе Ребекка, держись моя дорогая. Будет совсем неприлично, если ты сейчас в обморок от избытка чувств упадешь.

— Вам помочь через забор перелезть? — спросил Монтгомери Холден. — Я могу вас на руках через него перенести, соглашайтесь.

Ребекка рассмеялась. Как она была ему благодарна за то, что он именно так с ней разговаривает. В некоем отстраненном духе. Как будто он опять просто мимо проходил.

— Так что вы выбираете? — опять спросил Монтгомери Холден.

Ребекка чувствовала в темноте его улыбку.

— Мы можем прекрасно выйти отсюда через калитку.

— Да что вы говорите? — поразился Монтгомери Холден. — У этого забора есть калитка?

— У всех порядочных заборов есть калитки, — сказала Ребекка, — это сейчас очень модно.

— Да что вы говорите, — продолжал улыбаться Монтгомери, — а я и не знал. И вы найдете ее в такой темноте?

— Конечно, — сказала Ребекка, — я здесь уже семь лет живу, я ее с закрытыми глазами найду.

Семь лет, отметил про себя Монтгомери Холден.