красным языкам огня стали примешиваться фиолетовые блики. Джошуа никак не мог понять, что происходит, пока не услышал взволнованные выкрики и, подняв голову, увидел вдалеке приближающиеся взблески красных и синих тревожных огней, мчащихся патрульных полицейских машин. Двое одетых в балахоны соратников сенатора стали что-то оживлённо ему говорить, потом схватили под руки и стали тащить его к ожидающим в стороне джипам и фургонам. Сенатор сопротивлялся и что-то кричал, указывая рукой в сторону висевшего над разгорающимся огнём Джошуа. Тогда один из окружавших сенатора людей сорвал с себя балахон и выхватил из кобуры полицейский пистолет Глок 19. Судя по всему, этот тип и был полицейским, весьма странно трактующим свои обязанности по борьбе с преступностью. Негодяй два раза выстрелил и пули пробили плечо и грудь, корчащегося на кресте Джошуа, после чего сознание в очередной раз покинуло избитого, сожжённого и расстрелянного адвоката.

В следующий раз Джошуа очнулся в больничной палате, ещё не веря в то, что выжил. Первым делом, как только врачи разрешили, он позвонил своему приятелю, коллеге адвокату и попросил того организовать круглосуточную охрану больничной палаты силами детективного охранного агентства, с которым он много лет сотрудничал, так как, помня, кто в него стрелял, он не доверял местной полиции. Затем Джошуа попросил коллегу организовать, чтобы в больницу приехал помощник окружного прокурора и сделал официальное заявление, шокировав представителя прокуратуры обвинениями в адрес сенатора. Помощник прокурора уехал в полной растерянности и как потом узнал Джошуа, весь офис окружного прокурора всю ночь лихорадочно работал, пытаясь собрать сведения, понять, что им делать, и как избежать крупнейшего политического скандала. Однако под утро взорвалась информационная бомба, в местное отделение газеты «Нью-Йорк Таймс» неизвестные доставили посылку, в которой находился видеодиск, с записями, сделанными с разных ракурсов, на которых банда Ку-клукс-клановцев сжигает, распятых на крестах пятерых негров. Записи были сделаны, по-видимому, с квадрокоптеров, висевших в ночном небе неподалёку от места трагедии и на них крупным планом отчётливо были видны лица, сгорающего на костре Джошуа и поджигающего костёр сенатора Уильяма Тэйлора. Всколыхнулась вся Америка, в южных штатах начались волнения цветного населения, переросшие в стычки с полицией, власти были вынуждены задействовать для подавления беспорядков Национальную гвардию.

Самое странное в этой истории было то, что сам Уильям Тэйлор был твёрдо уверен в собственной невиновности, так как ночь, в которую происходила эта трагедия, он находился дома. Накануне, вечером, он, по его словам, был одурманен снотворным и всю ночь проспал беспробудным сном, в отравлении он подозревал домработницу кубинского происхождения. Однако девушка таинственным образом исчезла, а подтвердить алиби сенатора было некому. Кроме того, арестованные в процессе начатого под давлением общественности расследования, некоторые участники варварского сожжения, подтвердили, что с ними был именно сенатор. Тэйлор всё отчаянно отрицал, но результаты экспертизы видеозаписи однозначно подтвердили, что на них лицо Уильяма Тэйлора. Как единогласно утверждали специалисты подделать с помощью компьютерной графики лицо с такой достоверностью невозможно.

Арест сенатора был вопросом нескольких ближайших дней и в один из жарких, душных вечеров Тэйлор вышел на широкий балкон своей городской квартиры на двадцать пятом этаже, но не остановился у перил, а шагнул дальше. Шагнул прямо в неспособный удержать его воздух и отправился в полёт. На какой-то краткий миг Уильяму показалось, что он воспарит как птица, но люди не птицы и летать не умеют, и безжалостная сила тяготения потянула его вниз, прямо навстречу равнодушной земле, принявшей его тело с отвратительным влажным шлепком. Последнее о чём успел подумать сенатор, паря в горячих потоках воздуха, так это то, что в отличие от своего знаменитого предшественника, ему так и не удалось разрушить свой Карфаген.

Глава 7. Гипнотизёр. Око за око

“За преступлением следует наказание”

Гораций

Рекламные плакаты смотрелись неплохо. Весьма неплохо. На них Владилен Васильевич выглядел внушительно и таинственно. И броское название “Тайны души” сразу приковывало взгляд. Владилен Васильевич Мессия (в миру Сидоров, но согласитесь, что это за фамилия для артиста? С такой исконно русской фамилией на сцене делать нечего) был потомственным гипнотизёром в третьем поколении. Гипнотизёрами были его дед, отец и Владилен надеялся, что его будущий сын также пойдёт по его стопам. Правда, слово гипнотизёр Владилену не нравилось, но надо же было как-то называться для широкой публики.

На самом деле Владилен Васильевич обладал некоторыми способности в области эмпатии и ментального воздействия. Способности появились в их роду у его деда, когда тот перешёл в ходе естественного эволюционного развития на следующий виток Генетической Спирали и с тех пор передавались по наследству. В отличие от остальных людей, Владилену Васильевичу мозг человека представлялся как работающий суперкомпьютер, на подкорке которого были записаны многочисленные программы. Большинство из них, которые управляли жизнедеятельностью человека и его развитием, были слишком сложны для восприятия. Но были и более простые программки, которые управляли простейшими действиями человека. И Владилен Васильевич словно опытный программист, умел немного воздействовать на цепочки символов в командных строках ментальным воздействием, вписывая в них дополнительные действия. В строках команд оставались командные закладки, привязанные к определённым командным словам. Не посвящённые в тайны многочисленные учёные, окрестили такой метод воздействия, как нейролингвистическое программирование. И некоторые организации, в первую очередь спецслужбы, даже пользовались этой техникой с переменным успехом, не понимая сути самого процесса.

Владилен Васильевич гастролировал по необъятным просторам нашей родины со своей небольшой, но сплочённой командой, в которую входила ассистентка Мириам и финансовый директор Яков Соломонович. Яркая ассистентка, придающая выступлениям праздничность и красоту была необходимым атрибутом сценической деятельности. Красавица с волнующим именем Мириам, жгучая брюнетка из жаркой Испании (ну не рассказывать же в самом деле зрителям, что её настоящее имя Маша из города невест Иваново) приковывала восторженные взгляды публики, отвлекая внимание от некоторых технических действий самого Владилена Васильевича. Кроме того, это было чрезвычайно удобно в той кочевой жизни артиста, которую он вёл, и ассистентка полностью удовлетворяла Владилена как в прямом, так и в переносном смысле. Любовью здесь и не пахло, да что тут скрывать, даже страсть не всегда снисходила до их вялотекущих отношений, скорее это было делом привычки и удобства. А пожилой представитель народа Моисея, Яков Соломонович, был настоящим финансовым гением по части выбивания выгодных финансовых условий их выступлений. А также, утаивания, этих, заработанных тяжёлым трудом доходов, от бдительного взора государства. В общем, жизнь текла себе и текла и её неторопливое течение занесло их в город Сызрань с населением немногим менее