“Макларен” определил поворотный момент в жизни Кими. Теперь он в большой команде, окружен именитыми спонсорами, его досконально изучает строгий босс, слепят вспышки камер. Вчера от него всего лишь ждали результатов, сегодня он их даёт. Его заметили.

Молодой парень едва за 20 получил то, что хотел — скорость. А в дополнение к скорости ещё и непропорциональное внимание. Он нигде не оставался один, его частная жизнь стала почвой для слухов, которые заканчивались для Кими как хорошо, так и плохо.

За год до этого Кими встретил 19-летнюю модель по имени Дженни Дальман. Вскоре они были помолвлены, и как только их отношения стали официальными, они превратились в больших героев маленькой страны.

Кими финишировал третьим в первой гонке в Австралии, установив быстрейший круг. Начало было великолепным, знамения были хорошими. Но случившееся уже в следующей гонке в Малайзии стало предвестником проклятия, преследовавшего Кими весь период его карьеры в “Макларене” — двигатель заглох.

Нигде в спорте успех так не зависит от оборудования, как в «Формуле-1». За всё время в “Макларене” — с 2002 по 2006 год — у Кими прямо посреди гонок 12 раз умирал двигатель, практически гарантированные очки разбивались об асфальт. Если бы не технические проблемы, он бы выиграл два чемпионата мира. Конечно, проблемы с экипировкой не являются чем-то из ряда вон и в других видах спорта, но сложно представить, что их последствия там будут столь же жестоки, как в Ф1. В лыжных гонках может подвести смазка, но сложно представить себе лыжника, который всю карьеру будет винить в неудачах свою команду. Или нельзя представить Роджера Федерера, сваливающего вину за поражение на плохую ракетку или мяч, движущийся по странной траектории.

Люди, связанные с «большими призами», любят говорить в сослагательном наклонении: “Если бы двигатель выдержал… Если бы тот гонщик не бортанул меня… Если бы не было машины безопасности… Если бы солнце стало луной, а рак свистнул на горе…” Спекуляции такого рода — любимое занятие в паддоке, на втором месте уверенно идут слухи.

Но одна вещь у Кими прошла как по маслу: в 2002-м он деньгами помог обновить свой дом, в котором он вырос, включая перенос туалета внутрь здания. Наверняка большинство других гонщиков с самого начала жизни имели возможность посидеть на унитазе в тепле.

“Макларен” оказался суровой школой. Ей руководил строгий директор, босс команды Рон Деннис. Гараж же был полон простых, приземлённых парней: гоночный инженер Марк Слэйд, механики Марк “Элвис” Пристли, “Филли-Коробка Передач”, Маркус Проссер и многие другие парни, не хватавшие звёзд с неба. И конечно же, там был Марк Арнолл, физиотерапевт, работающий с Кими до сих пор. Он, к слову, был ещё и сарафанным радио для Рона Денниса. Каждый раз, когда Кими делал что-то неприличное или не подходящее статусу команды, Рон звонил Марку, чтобы узнать, что происходит.

Кими Ряйккёнен и Рон Деннис — Ekstra Bladet

Присоединившись к “Макларену”, Кими вступил в непредсказуемый мир, где самый быстрый гонщик дня в мгновенье становится самым медленным, стоит его шинам износиться. Это испытывало характер гонщика, который в случае Кими оказался сильным. Командный дух укреплялся за пределами паддока, но бывали случаи, когда от этого духа разило алкоголем.

Кими сидит на сером диване и невозмутимо вспоминает времена с “Маклареном” и Деннисом, хотя тогда не всё всегда было спокойно. Время сглаживает углы.

“Я думал, что Рон Деннис был помешан на контроле. Пожалуй, это касается всего, что он делает. Он не следит за тобой специально, он просто такой. Все должно быть чётко, бумаги и всё такое. Сейчас мне нравится порядок дома, чтобы всё не выглядело как оружейный полигон. Уверен, у Рона было так же. И он меня особо не напрягал; может, его больше напрягало то, что делал я, например новости о моих загулах в газетах. Я на это всё клал огроменный болт, но ему это наверняка давалось сложнее”.

Огонь и вода, две противоположности с одной страстью — волей к победе. Но у них были совершенно разные понимания об отдыхе и связях с общественностью. Хватало того, что один из них был 23-летним сорванцом из семьи рабочих, а другой — 55-летним боссом с огромной ответственностью. У Рона были отшлифованные манеры и чувство стиля; Кими же был сельским парнем, зависимым от собственных инстинктов.

Среди спонсоров “Макларена” были две компании класса люкс: швейцарский бренд часов “ТАГ Хойер” и немецкий дом моды “Хьюго Босс”. Последний, в частности, намеревался одевать гонщиков: “В “Макларене” было очень важно, как ты выглядишь. Костюмы от “Босс” были ужасны — черные и блестящие, жутко неудобные. Но Рон считал, что всё должно быть именно так”.

Ледяной человек, Айсмен. Это прозвище Кими получил от Рона Денниса. Оно подходит в лучшем случае половине Кими, но точно описывает его профессиональную сторону: из холодного климата, быстро ездит, мало говорит, ничего не объясняет, делают свою работу по-максимуму и двигается дальше. Чуть позже эта роль стала включать в себя ношение солнцезащитных очков где угодно, кроме душа.

Почти у всех профессиональных боксеров и реслеров есть прозвища, за которыми они могут прятать свои имена, не проливая на них чужую и свою кровь. “Айсмена” невозможно применить в реальной жизни, как и “Палача из Кяпюля” — прозвище Юкки Ярвинена, профессионального боксера. Так же, как вы не подумаете о прозвище “Иди”, услышав имя еще одного боксера, Амина Асикайнена. То, что работает на ринге и на треке, не годится для гостиной или очереди в магазине. “Айсмен” великолепно срабатывал на треке и рядом с ним, но мгновенно таял в семейной жизни молодой пары.

Пять лет в “Макларене” научили Кими абсолютно всему и немного больше. Пока он был в “Заубере”, он овладел только минимумом английского, а теперь научился говорить более красиво, но всё ещё выборочно: он говорил с командой, но не давал ни слова прессе. Но важнее всего то, что Кими обрел компанию хороших друзей, эдакий гоночный дом. Физиотерапевт Марк Арнолл и гоночный инженер Марк Слэйд были сердцем этого коллектива. Второй был в команде еще со времен Хяккинена:

Кими Ряйккёнен и Марк Слэйд — F1 Madness

“Мы очень хорошо поладили со Слэйдом. Я просил его уйти в “Феррари” со мной, но ему было сложно из-за семьи и необходимости переезда в Италию. Потом, когда я договаривался с “Лотусом” после этапа карьеры в ралли, я сказал, что хочу сам выбрать инженера. Тебе нужен хороший инженер, иначе всё бесполезно. Я знал, что, по сути, Слэйд свободен, потому что в “Мерседесе” он занимался совсем другой работой. Он уже знал часть персонала в “Лотусе”, и, учитывая это, он был лучшей кандидатурой. Мой нынешний инженер Дэйв Гринвуд (после перехода Гринвуда в “Мэнор” его сменил Карло Санти) и Марк Слэйд — без сомнения лучшие инженеры, с которыми я работал. Они очень похожи, могли бы быть даже братьями”.