— Я вот все время думаю, что, будь я принцессой, которую погрузили в заколдованный сон, и сюда явился бы принц, чтобы меня разбудить, счастье бы мне изменило.

Девушка многозначительно приподняла бровь.

— Ну, в книгах, что мне довелось прочесть, он будит принцессу поцелуем, — возразил Дориан.

— Ты читал не те книги.

Дориан поперхнулся, чувствуя, как лицо заливает краска, а Дженин озорно рассмеялась.

Они говорили часами. В последующие четыре дня Дориан разогревал принцессе еду, а принцесса согревала ему душу. Дженин по-прежнему переживала потерю семьи, своего королевства и супруга, но присутствие Дориана вселяло в нее надежду. А Дориан смотрел на любимую и видел прекрасную жизнерадостную девушку, которой она была прежде, и решительную, сильную, вызывающую всеобщее преклонение женщину, которой она очень скоро станет.

Страстная любовь и восхищение любимой женщиной становились все сильнее. Эти дни стали самыми счастливыми в его жизни.

В заново отросшей правой руке все еще чувствовалось легкое покалывание. Она ничем не отличалась от той, что Кайлар потерял неделю назад, если не считать отсутствия шрамов и бледного цвета кожи, никогда не видевшей солнечных лучей. Волк предусмотрительно снабдил ладони обычными для фехтовальщика мозолями, но на остальной части руки кожа была очень чувствительной и реагировала даже на самое легкое дуновение ветерка. Волосы на руке отсутствовали, зато аккуратно подстриженные ногти имелись в наличии. Мизинец, который Кайлар сломал еще в свою бытность цеховым крысенком и не мог полностью выпрямить, теперь выглядел безупречно.

«Волк может гордиться своей работой. Новая рука даже лучше, чем прежняя».

Кайлар отыскал своего боевого коня в лесу, на том самом месте, где оставил. Трайб легко нес седока, как будто тот ничего не весил, и поглощал уйму корма. Кайлар боялся признаться, что конь вызывает у него страх. Он не был кавалеристом, и боевой конь это знал так же хорошо, как и всадник. В это утро с Трайбом не возникло никаких хлопот. Кайлар осторожно подошел к нему, всасывая ка'кари обратно в кожу, прежде чем снова стать видимым. Как обычно, под подаренной ка'кари кожей на нем осталось только нижнее белье. Ка'кари, конечно, мог покрыть его тело вместе с верхней одеждой, но тогда ночной ангел окажется слишком грузным и неповоротливым, и такая фигура вряд ли вызовет у кого-нибудь страх. Трайб пристально посмотрел на хозяина, и Кайлара охватило странное чувство смущения.

— Вот сукин сын! — выругался Кайлар, рассматривая огромную дыру на кальсонах, которая возникла в самом интересном месте. Ничего удивительного, что там гуляет ветер. — Зачем ты это сделал?

Трайб уставился на Кайлара, как на сумасшедшего.

«А что я такого сделал?» — осведомился ка'кари.

— Сожрал мою одежду!

«А я и есть Пожиратель».

— Мог бы оставить в покое мою одежду и мечи.

«Некоторым нравятся короткие мечи».

— Людям нравятся мечи, у которых имеется острое лезвие!

«Очень верное замечание».

— Прекрати жрать мои вещи, понял?!

«И не подумаю. Тем более что ты не ценишь моих остроумных шуток».

— Это не просьба…

«Я все прекрасно понимаю, но не подчинюсь».

Кайлар погрузился в презрительное молчание и принялся доставать из переметной сумы шерстяные штаны, рубашку и запасную смену белья. Ему осточертел этот ка'кари. Сколько можно терпеть его выходки? А впрочем, ничего не поделаешь, это будет длиться вечно.

«Ты и правда ничего не понимаешь? Эй, ты? — возмутился ка'кари. — Ты, человек из плоти и крови, наделенный душой и разумом, не можешь в течение двух месяцев вести себя как добропорядочный травник. И в то же время требуешь, чтобы я, сотворенный из сплава металлов и магии, искусственно наделенный толикой разума и некоторой индивидуальностью, взял да и изменил свою натуру? Что до тупых мечей, то вовсе не я продал меч Возмездия».

Кайлар об этом не подумал. Лезвие меча Возмездия оставалось острым, несмотря на покрытие ка'кари, которое находилось на нем в течение многих лет. А он продал меч за бесценок.

Нет, Кайлар сделал это, чтобы показать Элене, как много она для него значит. При мысли об Элене сердце снова пронзила боль. Теперь он выполнил данную Волку клятву и может отыскать Элену и наконец все уладить.

Или хоть что-то исправить. Он протянул руку к кольцу в левом ухе, приковавшему его к Ви Совари, которая сейчас находится всего в нескольких милях отсюда. Она направляется на восток, а потом на север, в сторону перевала Форглинг. Зачем Ви понадобилось в Часовню? Кайлар постарался выбросить из головы мысли о Ви. Думать об этой дряни хотелось меньше всего.

— Значит, тебя наделили толикой разума и некоторой индивидуальностью, — усмехнулся Кайлар.

Ка'кари сердито выругался, и это еще больше рассмешило Кайлара.

— Кроме того, — посерьезнев, сказал Кайлар, — я сам изменился.

— И я тебе верю, — раздался мужской голос за спиной.

Кайлар мгновенно выхватил меч, молнией сверкнувший в воздухе. Пришелец был высок и статен, словно сказочный герой из старинной легенды, в пластинчатых доспехах, украшенных белой эмалью. Пластины подшлемника спадали блестящим каскадом на плечи, а сам шлем он держал под мышкой. На худом лице светились ясные голубые глаза. Меч Кайлара просвистел в нескольких дюймах от шеи Логана Джайра.

По лицу Логана пробежала улыбка, а Кайлар так резко затормозил, что едва не упал. Затем вложил меч в ножны и преклонил колени перед пришельцем.

— Ваше величество, — обратился он к Логану.

— Встань и обними меня, маленький мерзавец.

Мужчины обнялись, и тут Кайлар заметил телохранителей Логана, полдюжины Псов Агона в перепачканной одежде. Ими командовала красивая женщина с блестящей подвязкой на рукаве. Вся компания с подозрением уставилась на Кайлара, а он в душе обругал себя за то, что позволил по меньшей мере восьми человекам подойти так близко, оставаясь незамеченными. Похоже, он утрачивает бдительность и становится рассеянным. Впрочем, попав в объятия друга, Кайлар перестал себя винить в досадном промахе. Месяцы, проведенные в Дыре, оставили на лице и теле Логана слишком много неизгладимых следов, из-за которых его уже не назовешь красавцем. Обнимая Логана, Кайлар изумился худобе друга, и все равно вокруг этого человека витала атмосфера силы, которая постоянно набирает мощь. Он был таким же широкоплечим, сохранил благородную осанку и выделялся из толпы высоким ростом.

— Ты называешь меня маленьким, а я, пожалуй вешу больше тебя. Ты самый тощий из всех людоедов, которых мне довелось видеть.

Логан рассмеялся и разжал объятия.

— Ты тоже прекрасно выглядишь, вот только… — Он повертел в руке бледную ладонь Кайлара. — Ты что, загорал в одной перчатке?