– По заправке в Гермеринге.

– Там же всех повязали!

– Почти всех. Коротконогого Гарри, Трехпалого, Кочерыжку да Смешливого Чимми, только не меня.

– А тебя как величать?

– Нессуно.

– Итальянец?

– Можно сказать.

И Пенгер удалился. Посидев еще немного, я поднялся из-за стола и тоже ушел. Пенгер знал наизусть историю Смешливого Чимми из протоколов допросов. И к ограблению кассы заправочной станции в Гермеринге он тоже имел отношение. Как представитель обвинения на процессе по делу.

Столь хорошая информированность развеяла недоверие кабатчика, тот даже назвал ему некоего Эрнста, дружка Смешливого Чимми, и толстяк исправно передал пожелание этому самому Эрнсту, так что уже на следующий День Нессуно, он же Пенгер, встретился с Эрнстом. Их беседа прошла, как принято выражаться в дипломатических кругах, «в теплой и дружественной обстановке». Меня при этом не было, ни к чему было мозолить глаза, вместо меня явились два переодетых соответствующим образом сотрудника полиции.

Эрнст предложил Пенгеру. за пять сотенных (по тем временам весьма приличная сумма) снабдить его и номерными знаками, и соответствующими бумагами.

– Верняк, они прямо оттуда.

– И как ты только ухитряешься? – поинтересовался Пенгер.

– Места надо знать, – многозначительно улыбнулся Эрнст.

Пенгер в этом заведении больше не показался.

Как стало известно позже от осуществлявших наблюдение за посетителями полицейских (они выдали себя за членов Союза птицеводов и даже обзавелись постоянным столиком), Эрнст постоянно допытывался у кабатчика, не появлялся ли Нессуно.

И все же обидчик Каммерера угодил в расставленные нами силки. Это было очень просто. Каммереру выдали новый номерной знак. В ресторанчик тут же наведался некий тип, желавший увидеться с Эрнстом. И какой же автомобиль стоял у входа, как вы думаете? Точь-в-точь машина Каммерера, но еще со старыми номерами.

На этом, друзья мои, мы и остановимся. Прибыл наш второй альт – лучше сказать, вторая скрипка. Дело в том, что скрипка больше подходит, ибо наша вторая скрипка – дама. Знаете, я ведь так и не был женат. Тому много причин. Часть из них мне и самому неизвестна, но женись я, непременно избрал бы спутницей жизни скрипачку, альтистку, только не из тех современных, которым в один прекрасный день просто-напросто вместо скрипки вручают альт, мол, играй себе на нем, нет, а из тех, что всю жизнь свою посвятили этому столь возвышенному и – увы! – недооцененному инструменту. Сыграем, друзья, вещь, которую мой брат, одержимый альтист, считает «пиком мастерства альтистов». Итак…

На этом заканчивается десятый четверг земельного прокурора д-ра Ф.

Мне позволено, пока я сижу под батареей отопления, снова взять слово. Кошки – тоже музыкальные создания, хоть и не обладают абсолютным слухом, как птицы. Мой братец, рыжий кот Борис, пожирает птиц в надежде обрести через это абсолютный музыкальный слух. Вздор, разумеется. Кошки – музыкальные создания, посему не следует называть любую какофонию «кошачьей музыкой». Наши песнопения весьма благозвучны. Хочу только добавить, что наш земельный прокурор под «пиком мастерства» альтистов имел в виду скрипичный квинтет до-мажор.

– Еще в прошлый четверг, если бы нам удалось упросить нашу уважаемую вторую скрипку проявить чуточку терпения, я сумел бы довести историю «зайца, преследующего охотника» до конца. Что касается внешних обстоятельств, то начиная с того места, где я остановился, события стали развиваться очень и очень быстро. Но я намеренно не упомянул об одном факте внутреннего свойства, без которого нам не обойтись.

Я остановился на том, когда человек, имя которого мы с вами пока еще не знаем, вошел в ресторан, где надеялся встретиться с Эрнстом. Сотрудникам полиции не составило труда проникнуть в запертый автомобиль и списать выбитый на двигателе номер изготовителя. С его помощью мы вскоре смогли установить настоящий номер этого автомобиля, а по нему и владельца. Таким образом мы узнали, что зовут последнего Цирфус, что имя его Ойген. И что самое поразительное: этот человек не значился ни в одной из наших картотек, репутация его была стерильно чиста – ни преступлений, ни судимостей, ни даже подозрений; ни дать ни взять честный, добропорядочный бюргер, комендант здания или вовсе даже заведующий хозяйственной частью большого городского бассейна под открытым небом, а не какой-то одержимый жаждой мести рецидивист, в поисках которого безуспешно перерывал дела Пенгер. Но человек этот не выводил нас на слабое звено в окружном управлении, между тем самым важным оставалось именно это. По согласованию с начальником окружного управления, который в конце концов все же вынужден был признать, что в его ведомстве что-то не так, в последующие дни было установлено наблюдение за сотрудниками ландрата, и вскоре там на самом деле появился Эрнст, чтобы уединиться с сотрудником ландрата герром X. (я не считаю необходимым даже изобретать для него псевдоним) в кабинете упомянутого герра, а потом в присутствии самого начальника окружного управления в упомянутом кабинете был сделан обыск, в ходе которого и обнаружились многочисленные фальшивые номерные знаки и соответствующие документы, среди них и копии уже новых номерных знаков, выданных Каммереру и предназначенных для передачи Эрнсту. Эрнст и герр X. были арестованы. Герр X. признался в содеянном, после чего своей причастности к делу не мог отрицать и Эрнст.

Разливавший пиво в ресторанчике тот самый упитанный господин арестован не был, хотя ему было предъявлено обвинение в подделке документов, посредничестве при даче взятки и так далее, но самой интересной фигурой для нас, бесспорно, являлся Ойген Цирфус. Он был арестован, когда, ничего не подозревая, зашел в ресторанчик за своим заказом – новыми номерными знаками. Пенгеру страстно хотелось участвовать в спектакле, выступив в роли кабатчика за стойкой, и он уже поджидал Эрнста.

Увидев за стойкой незнакомца, Цирфус опешил. Пенгер, ополаскивая пивные стаканы и кружки, поинтересовался у него:

– Вы за номерами?

Цирфус окаменел.

– Тут небольшая проблема возникла, – продолжал Пенгер.

Цирфус повернулся и бросился было вон, но в дверях стояли агенты полиции… Припертый к стенке Цирфус не стал ничего отрицать, кроме одного – наезд на велосипедиста не был преднамеренным. Впрочем, я и сейчас считаю, что Цирфус хоть и не хотел убивать его, но наехать намеревался, поскольку, будучи одержим маниакальной жаждой мести и злобой, был готов на все, и даже возможность случайной гибели ни в чем не повинного велосипедиста не остановила бы его. Но, как нередко бывает, доказательств у нас не было, так что приговорили его по статьям «Убийство по неосторожности» и «Дача взятки», ну и еще по другим.

Вы по праву можете спросить меня: что толкнуло Цирфуса на это? Почему он с таким энтузиазмом, не считаясь ни со временем, ни с расходами, решил превратить жизнь ненавистного ему Каммерера в ад? Ведь он не был ни жертвой судебной ошибки, ни одним из тех, кому вынесли излишне строгий приговор, он не был и рогоносцем по милости Каммерера, который, сам того не подозревая, угодил бы в таковые, завязав роман с женой Цирфуса. Все заключалось в безделице, мелочи, сущем пустяке.