— Так вы же слышали, Америка будет воевать, а нас они просили не вмешиваться, так что наша армия будет в безопасности, а это самое главное.

Конечно, учитывая, что у коренных израильтян было в среднем по четверо детей и одновременно в армии служили не меньше двух, можно было понять их настроение, но ведь еще была проблема с теми, кто не в армии. Ведь их же будут бомбить ракетами.

— Что вы так волнуетесь? — с удивлением говорила им Илана, когда они доставали ее бесчисленными вопросами. — У вас в России что не бывает войны?

— Ну, вообще-то у нас последняя война закончилась почти полвека назад, — отвечали ей.

— Ну да, — в свою очередь удивлялась она. — А нас война каждые несколько лет.

— И вы так привыкли, что уже не боитесь?

И тогда Илана преподала им первый урок уверенности в богоизбранности их народа.

— Нам нечего бояться, — уверенно сказала она. — НАД ИЗРАИЛЕМ КРЫША.

— Какая крыша, почему крыша, — опять заволновались ее ученики. — Почему над Израилем крыша?

— Потому что мы народ Торы, потому что у нас заключен союз с Богом, и он бережет нас. Вот увидите, никто не погибнет.

Слова Иланы их немного успокоили, но все-таки на Бога надейся, но сам не плошай. И они спешно ринулись выполнять все, что им говорили по радио и писали в газетах. Во-первых, пошли, куда им сказали, и получили противогазы. Взрослым дали обычные противогазы, детям дошкольного возраста, то есть Пашке, специальный противогаз с вентилятором, нагнетавшим воздух. Младенцам выдавали кислородные палатки. Во-вторых, запаслись продуктами. Помня рассказы бабушек и дедушек, купили муку, соль, мыло, спички, потом еще минеральную воду в бутылках, вермишель, консервы и израильское сгущенное молоко в тюбиках. Когда Пашка увидел сгущенку, то стал требовать, чтобы ему немедленно открыли тюбик, но родители строго ответили, что сгущенку можно открывать только, когда начнется война и обделенный Пашка стал с нетерпением ждать войну. Но самым главным этапом подготовки к войне, как объяснили им по радио и в ульпане, было оборудование при помощи полиэтилена и клейкой ленты, изолированной комнаты, на иврите «хедер атум», в которой можно было бы пересидеть в противогазах атаку химическим оружием. Военные специалисты советовали выделить небольшую комнату в квартире, заклеить там наглухо все окна и прочие отверстия, а над дверью укрепить рулон полиэтилена, который в случае тревоги можно было бы мгновенно опустить и приклеить. Но ведь война войной, а в туалет или ванную может понадобиться в любое время. Как же тогда? И Юре с Ритой пришла в голову гениальная идея. Они решили сделать изолированной всю свою маленькую квартиру. При звуке тревоги Белла и Саша должны будут схватить Пашку и бежать к ним. Так как сигнал тревоги включался за пять минут до падения ракеты, времени должно было вполне хватить.

Самое удивительное, что на время войны совсем не планировалось ни прерывать учебу в ульпане, ни отменять работу, ни занятия в школах. В детских садах просто должны были по очереди дежурить несколько родителей, чтобы помочь воспитателям надеть детям противогазы и отвести в такую же изолированную комнату. А на логичные вопросы русских, что делать, если тревога застанет в автобусе или на улице, легкомысленные израильтяне только пожимали плечами, мол, тут уж как бог даст, а между собой посмеивались над паникерами русскими, которые так боятся всего лишь какой-то войны.

* * *

Война действительно началась и нужно сказать началась строго по расписанию. 15-го января днем американская авиация поднялась в воздух и разбомбила большую часть стратегических объектов в Ираке. Но едва авиационное командование американской армии отрапортовало о с блеском проведенной операции, и в Израиле и Америке прошли волны народного ликования, как поступили совсем другие сведения. Оказалось, что Саадам Хуссейн совсем не такой уж и дурак, вернее, совсем не дурак, чего на фоне произошедших событий совсем нельзя было сказать об американском командовании. Выяснилось, что за время, прошедшее от объявления войны до ее начала, иракцы понаклеили картонных самолетов и фанерных аэродромов и подсунули их тупым американцам, а те в пылу атаки ничего и не заметили. Все их победы в первый день оказались дутыми, зато в два часа ночи по Израилю была выпущена первая ракета, которая оказалась самой настоящей.

В этот вечер они долго не ложились спать, ждали бомбежки. Наконец, в 12 часов решили, что Саадам Хуссейн пошутил и можно расслабиться. Сигнал тревоги прозвучал в два часа ночи. Спросонья Юра и Рита минуты две приходили в себя, а потом кинулись заклеивать окна и двери. Перед этим, чтобы в квартире можно было продолжать жить, они приклеили полиэтилен сверху над входной дверью и окнами, потом скатали его в рулоны и подвязали их вверху. Сейчас они принялись непослушными пальцами развязывать ленточки, чтобы опустить полиэтилен и приклеить его по бокам. Руки дрожали и не слушались их. От растерянности Рита опустила и приклеила пленку на входной двери, забыв с перепугу про семью Певзнеров. Те, скатившись по лестнице со спящим Пашкой на руках, стали биться в закрытую дверь, которую Рита также забыла открыть. Наконец, пленку отодрали, дверь открыли и, впустив беженцев, снова стали все закрывать и заклеивать. Только все закончили и стали распаковывать противогазы, как в дверь постучали и робкий голосок попросил открыть. Голосок принадлежал Алене, шестнадцатилетней девочке, жившей с родителями в квартире напротив. Испугавшись, что у соседей что-то случилось, они отчаянно паникуя, так как считали, что рискуют жизнью, снова сорвали весь полиэтилен и открыли дверь.

Алена спокойно стояла на площадке, меланхолично глядя на них.

— Что, что у вас случилось? — закричали они ей.

— Ничего, — ровным голосом ответила она. — Просто папы нет дома, и мы с мамой решили с вами посоветоваться.

— О чем?

— Как вы считаете, это действительно началась война?

— Ну конечно, началась, ведь была же сирена.

— Так что, нам нужно идти в хедер атум?

— Обязательно. Еще несколько минут назад надо было.

— А противогазы? Вы думаете, что их таки нужно надевать?

— О, господи, ну конечно. Алена, иди скорее домой и делайте все, что нам говорили.

— Так мне сказать маме, что вы считаете, что это серьезно? — все еще с сомнением в голосе продолжила спрашивать Алена, повидимому даже не собирающаяся уходить.

— Алена, — не выдержал Саша, понимая, что отмеренные пять минут уже давно прошли, и они все обречены на гибель. — Иди немедленно домой, надевай противогаз и закрывайтесь в хедер атум. Все, до свидания.

Они закрыли дверь, без особого энтузиазма, так как все уже было потеряно, заклеили ее и пошли помогать Белле натягивать противогаз на отчаянно отбивающегося Пашку. Тот перепуганный, тем, что его разбудили среди ночи, громко плакал и не хотел ничего надевать. Чтобы показать ему пример, они все натянули на себя противогазы, но это возымело обратное действие. Увидев вокруг себя вместо мамы и папы, какие-то страшные рыла, Пашка заревел еще громче и от ужаса уткнулся лицом в подушку. Так как к тому времени они все-таки натянули на него противогаз, он стал задыхаться. С него сорвали противогаз, дали отдышаться, но потом натянули снова, так как Белла тоже сорвала с себя противогаз и стала истерически кричать, что ее ребенок сейчас погибнет. Тогда Пашку стали силой удерживать в сидячем положении, одновременно не давая ему снять противогаз, но так как он ревел не переставая, тот изнутри стал мокрым от Пашкиных слез, соплей и слюней, и Пашка снова стал задыхаться. Пришлось снова раздеть его и вытереть ему лицо и попытаться обсушить противогаз.