– Да я тебя провожу, обопрись на меня.

Пока они шли к кубрику, появился Хирш.

– Тедди, Джек чем-то отравился, вызывай врача! – потребовал Шойбле.

– Отравился? – удивился Хирш, но увидев, как выглядит Джек, развернулся и побежал к лифту, а Джек подумал, что это лишнее, ему бы только поспать.

Когда пришел врач, он уже крепко спал. Врач пощупал пульс, потом лоб пациента, но, не удовлетворившись этим, достал из жестяного чемоданчика провода с накладками и с помощью Хирша укрепил их на голове и руках Джека.

Примерно минуту аппаратура в чемоданчике врача тихо попискивала, и Хирш с Шойбле боялись даже дышать, но потом врач пожал плечами и сказал:

– Он в полном порядке, и это точно не отравление. Пусть поспит пару часиков, но если не проснется до ужина, позовите меня снова.

И, собрав свое имущество, врач ушел, а Хирш с Шойбле сели рядышком и стали караулить.

– Надо же, всегда такой крепкий был и вдруг упал, – сказал Хирш. – Что он тебе сказал?

– Сказал, упал, и все. А как сюда дотащился, свалился на кровать и захрапел сразу.

Хирш вздохнул и вернулся к чтению книги, а Шойбле выбрал пару журналов, принесенных из местной библиотеки. Что-то там про технический прогресс.

Так они честно просидели часа два, после чего Джек проснулся сам и, сев на кровати, принялся проверять карманы.

Хирш с Шойбле переглянулись.

– Ты как себя чувствуешь, Джек? – осторожно спросил Хирш.

– Нормально. Вот только сон приснился, как будто я ключ в операционной стащил.

– Какой ключ?

– Ну, может, и не ключ, но уж больно сон был такой – реалистичный, я и решил что-то спереть, чтобы потом проверить – сон это или не сон.

– Ну и что?

– В карманах пусто, значит, сон.

Джек откашлялся и, потянувшись, взял со стола баночку, на которой было написано: «Компот из кизиловых ягод. Двухкомпонентный».

– И ты ничего не помнишь? – спросил Шойбле.

– Про сон?

– Про то, как в туалете упал.

– В туалете упал? – переспросил Джек и замер с банкой в руках. – Когда это было?

– Два часа назад.

– Так, может, я его там выронил? Я пойду проверю!.. – Джек вскочил с койки, но Хирш остановил его, схватив за плечо.

– Стой, мы сами сходим и посмотрим, а ты посиди.

– А чего там смотреть? – возразил Шойбле. – Я когда его притащил, тут же обратно в сортир вернулся, потому что еще от столовой терпел, но на полу ничего не было. Ты чего там выронил, Джек? Ты сказал, ключи какие-то? От чего они?

Джек помолчал немного, потом откупорил компот и сказал:

– Ладно, забудьте, похоже, это сон был.

В дверь постучали.

– Входите! – разрешил Хирш.

Узкая дверца отворилась, и появился лейтенант Реми Ренатто с улыбкой до ушей и пакетиком конфет.

– Не ждали, бронеходы?

– Не ждали, – сказал Хирш, сразу вспоминая про майора эсгэбэшника. Похоже, у него будет новый повод к ним привязаться.

– Я слышал, у вас лучший чай на всем корабле, а мы вроде как недознакомились и не договорили.

– Присаживайся, Реми, – сказал Джек пододвигаясь. – Хочешь компоту?

– Нет, чай давайте, – покачал головой летчик и бросил пакетик с конфетами на стол.

Шойбле поднялся и стал шарить в узком шкафчике, организовывая чаепитие, а Хирш спросил, кивая на конфеты:

– Празднуешь чего-то?

– Чего-то! – повторил Реми и засмеялся. – Вчистую оправдан, лейтенанту Скунлаку дали втык за то, что наезжал на коллегу, то есть на меня, а еще полковник Стоун сказал, что мы теперь будем изучать применение джи-панели и в том числе хождение на сверхмаршевых скоростях.

– Поздравляем, Реми, – сказал Шойбле, садясь напротив. – Сейчас будет чай.

– А чего вы не берете кипяток в столовке?

– Кипяток в напитке столь же важная составляющая, как и заварка. Его нельзя взять где-то, его нужно сделать самому.

– Ух, как важно! Я к этому всегда проще относился.

– Ну и продолжай так относиться, – посоветовал Хирш. – Это у нас Петер с такими заморочками, а сами-то мы ребята простые.

Вскоре чай бы готов, и Шойбле начал разливать его по стаканам всем присутствующим, добавляя по паре конфет из пакета Реми.

– Да, хороший чай, – признался Реми, принимая второй стакан. – А завтра на учениях нас будут поить в кабинах химической жижей.

– У вас завтра учения? – спросил Джек.

– Не только у нас, на всех семнадцати транспортных бортах.

– Что значит – семнадцати? – не понял Хирш, отставляя свой чай.

– Ну, у нас порядковый номер – пятнадцать, а еще есть с первого по четырнадцатый и с шестнадцатого по семнадцатый.

– То есть мы не одни в десант идем? – спросил Джек, бросая на Хирша красноречивый взгляд.

– Нет, конечно, а вы разве не знали?

Спустя сорок минут, покачиваясь от напряжения, Реми вышел из кубрика и направился к лифту.

Вокруг била ключом жизнь, солдаты сновали по коридорам, разговаривали, смеялись. Кто-то менял сигареты на конфеты, кто-то продавал медовый сахар за пару чистых носков, но Реми чувствовал себя престарелой шлюхой, которую использовали, пригрозив ножом, и этим ножом оказалась его карьера.

«Да мне насрать на то, что ты чувствуешь, лейтенант! Одно мое слово, и пойдешь месить дерьмо в какой-нибудь захолустной провинции, где один вылет в год будет для тебя праздником!»

«Но, сэр, эти люди никакие не шпионы. Они нам не враги».

«А это, лейтенант, позволь мне решать – кто враг, а кто нет! Мне за это родина деньги платит, а тебе платит за то, чтобы исполнял приказы вышестоящих лиц, и в данный момент я являюсь для тебя вышестоящим. Твой командир Стоун в курсе».

Теперь майор Браун ждал его в самом низу, у яруса тылового обеспечения.

– Ну что? – спросил он.

– Посидели, попили чаю с вашими конфетами. Хороши, кстати, конфеты.

– Что по делу?

– Я же сказал – посидели, попили чаю. А вы ожидали, что они меня вербовать начнут?

– Ожидал, – сказал Браун и вздохнул.

– Ничего подобного. Поговорили о завтрашнем учении, они оказывается, даже не знали, что десант идет не на одном корабле, а на семнадцати.

– А ты им рассказал?!

– А не надо было?

Ответом было перекошенное от досады лицо майора Брауна, он потряс кулаками и прошипел: