— Да, солнышко, именно это я и говорю.

— О Господи! — Ее охватила сильная дрожь, взгляд вновь стал отстраненным, далеким. — О Господи!

Он прижал ее голову к своей груди и провел рукой по волосам.

— Другие подробности мне неизвестны — только то, что кто-то подпилил одну из осей. У властей нет ни мотивов, ни предположений, на кого из наших родители готовилось покушение.

— Возможно, они не правы. — Бранди вырвалась из его рук. — Возможно, это ошибка. Возможно, колесо отскочило, когда карета ударилась о выступающий камень. Возможно…

— Бранди, остановись. — Квентин схватил ее за плечи и решительно покачал головой. — Нет никаких «возможно». Колесо не отскочило просто так, кто-то очень постарался. Как это ни больно, но это правда, и мы должны принять ее.

— Не могу, — проговорила она дрожащим голосом.

— Можешь. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Ты сильнее, чем думаешь, солнышко. И ты не одна. У тебя есть я… у тебя есть Дезмонд. Вместе мы справимся.

— Дезмонд… — На лице Бранди промелькнуло сострадание, затмившее собственное потрясение. — Он был так близок с твоим отцом. Наверное, он сломлен.

— Дезмонд держится довольно хорошо. — Квентина поразило, что его кольнул приступ ревности. — Он отправился в Лондон, чтобы поставить в известность Хендрика. — Что-то в словах Бранди не давало ему покоя. — Так ты говоришь, Дезмонд и отец были близки?

— Что? — Бранди потерла виски, пытаясь сосредоточиться на вопросе Квентина. — А, ты о Дезмонде и Кентоне? Да, Дезмонд очень гордился, что наладил с отцом уважительные отношения. Он много работал, чтобы заслужить одобрение отца. А что до Кентона, то мне не нужно рассказывать тебе, какой это чудесный человек… то есть каким он был, — быстро исправилась она. — Он, должно быть, видел, что Дезмонд старается изо всех сил. До самого конца их отношения — и личные, и деловые — становились с каждым днем все лучше.

— Понятно.

— Кому понадобилось убивать Кентона, Памелу или папу? — прошептала Бранди, все еще не веря в услышанное. — Постичь невозможно. — Она отвернулась, обхватив плечи руками. — Квентин, мне как будто снится кошмарный сон. Каждый раз, когда я думаю о случившемся, кошмар начинается снова.

— Он пройдет, солнышко, — тихо поклялся Квентин. — Я об этом позабочусь.

Бранди долго молчала, потом медленно повернулась и посмотрела на Квентина затравленным взглядом:

— Я тоже.

— Что это значит?

— А вот что: если власти не смогут докопаться до правды, тогда это сделаем мы с тобой.

Входя в кабинет, Бентли едва слышно постучал в дверь. Дезмонд со стуком отставил полупустой стакан и, резко обернувшись, зло уставился на дворецкого:

— Бентли, будь столь любезен, научись сначала стучать, а уже потом входить в комнату.

— Постараюсь, сэр. — Бентли вытянулся по стойке «смирно». — А пока мне необходимо все-таки поговорить с вами.

— Я не настроен вести беседы. — Дезмонд отвернулся и прикончил остатки коньяка в два глотка.

— Это очевидно, ваша светлость, — сухо заметил Бентли. — Что даже к лучшему, в противном случае вы весьма скоро не смогли бы не только беседовать, но даже произнести членораздельно хотя бы один звук. Скажу больше, — продолжил он, пока Дезмонд снова наполнял свой стакан, — если вы будете продолжать в таком темпе, вы не сможете не только говорить, но даже сохранять вертикальное положение без посторонней помощи.

— Благодарю за ненужную оценку моей трезвости, — отрезал Дезмонд. — А теперь прошу меня простить…

— Я бы рад, ваша светлость, но, как я уже сказал, мне нужно с вами поговорить.

— Ладно. Что там такое? — Дезмонд снова повернулся к дворецкому, слегка качнувшись при этом.

— Могу ли я предположить, что вы захотите переехать из ваших теперешних покоев в спальню хозяина?

— Да, рано или поздно это придется сделать.

— Я так и думал, поэтому взял на себя смелость собрать вещи вашего отца и подготовить их для переноса в кладовую. Дезмонд слегка смягчился:

— Ты поступил очень разумно, Бентли.

— Я сделал это для покойного герцога, сэр. — Последовала напряженная пауза, во время которой Дезмонд осушил свой стакан. — Однако, собирая личные вещи его светлости, я заметил, что не хватает резной шкатулки.

— Шкатулки?

— Да, ваша светлость. Той, что сделана в пару шкатулке герцогини.

— Разве Памела не завещала ее Бранди?

— Полагаю, да. Но то была шкатулка, принадлежавшая ее светлости, а я не могу найти шкатулку герцога.

— Ничем не могу тебе помочь, Бентли. — Дезмонд заморгал, безуспешно пытаясь сосредоточиться. — Не знаю, что сделал отец со своей шкатулкой. Да и, честно говоря, мне все равно. Меня сейчас тревожат более важные дела. Почему бы тебе не расспросить слуг? Может, кто-то ее переложил в другое место. — Взмахом руки велев дворецкому уйти, Дезмонд вновь повернулся к буфету и нахмурился, когда увидел, что стакан пуст. — Закрой за собой дверь, Бентли, — невнятно проговорил он и плеснул себе еще одну щедрую порцию коньяка.

— Слушаюсь, сэр. Я вижу, как вы заняты, поэтому прослежу, чтобы вас не побеспокоили.

Не уловив сарказма в голосе дворецкого, Дезмонд просто кивнул.

— Отлично, — пробормотал он, уткнувшись в стакан. — Просто отлично.

Бентли едва заметно состроил презрительную гримасу и покинул кабинет, ломая голову, какой сделать следующий шаг, чтобы отыскать пропавшую вещь. Неожиданно его осенило:

Сандерс. Если кто и знает, где находится шкатулка, то это лакей покойного герцога. Бентли, воплощение деловитости, повернулся и направился в крыло, где жила прислуга.

— Бентли, — окликнул его Квентин, который в эту секунду вошел в замок. Дворецкий замер:

— Да, мастер Квентин?

— Я должен немедленно с тобой поговорить.

— Слушаюсь. — Бентли повернул обратно, не задавая никаких вопросов.

— Пройдем в библиотеку, разговор должен остаться между нами.

— Очень хорошо, сэр.

Оказавшись за плотно прикрытой дверью библиотеки, Квентин тут же взял быка за рога без всяких вступлений.

— Дезмонд сообщил тебе, с какой целью нас вчера посетил Гловерс?

— Гловерс? А-а, это тот джентльмен с Боу-стрит. Нет, я решил, что ему просто нужно было сообщить вам и мастеру Дезмонду последние подробности несчастного случая, прежде чем официально закрыть дело.

— Хотел бы я, чтобы так и было. — Квентин потер виски. — Бентли, Гловерс приехал, чтобы сообщить нам следующее: отцовскую карету повредили, одна из осей была подпилена.

В лице Бентли не осталось ни кровинки.