Про такие пасти говорят: от уха до уха. Но ушами богатая на выдумки радиоактивная природа мутанта не наделила. Зато он имел сразу четыре глаза. Два из них, размером с пуговицу, располагались по бокам головы. Вторая пара примостилась непосредственно над ротовым отверстием. Буркалы были величиной с яблоко и медленно пульсировали, мерцая фиолетовым светом. Это мерцание завораживало и парализовало, наполняя сознание ужасом.

– Ты чего, Сновид? – спросил за спиной Бугай. И его голос привел Павла в чувство.

Паук-мясоед! Вот тварь непотребная! Откуда же он взялся?!

Сновиду приходилось видеть «мясоедов» и раньше. Но те были, максимум, со среднюю кастрюлю. А этот экземпляр, даже на полусогнутых лапах, доставал Павлу до колен. Еще через мгновение паук, издав свистящее шипение, прыгнул на человека.

Раззявленная пасть была усеяна мелкими, но острыми, как шило, зубами. Сообразительная тварь явно собиралась вцепиться в лицо, вычислив самое уязвимое место воина. Достань она до него ядовитым жвалом – хреново бы пришлось. Однако Сновид уже оправился от неожиданности и встретил урода, как положено – наконечником в пасть. Уж очень широко ее распахнул паук, как пустой чемодан. Ну и схлопотал гостинец.

Копье с укороченным древком, специально изготовленное для боя в тесных подземных коридорах, и на этот раз не подвело. Кованый наконечник с хрустом вошел под верхнюю челюсть и, пробив тонкую кость мутанта, выскочил аккурат между двух нижних глаз. Так лихо выскочил, что фиолетовые «яблоки», лопнув, брызнули вонючей жидкостью.

Тварь пискнула и инстинктивно сжала челюсти. Но перекусить длинную стальную тулью, предохраняющую древко, не смогла – лишь зубы вжикнули. Это называется – не по зубам.

Нет бы теперь успокоиться и признать поражение. Однако членистоногий урод не желал сдаваться. Выбросив вперед когтистые лапы, паук предпринял попытку цапануть Павла за кисть руки. И цапанул бы, да не позволил ему Сновид дальше резвиться – выхватил из ножен кинжал и рубанул по шее. Туловище с дергающимися лапами плюхнулось на ступеньки. А вторая половина мутанта безжизненно повисла на конце копья.

Уф-ф! Павел выдохнул и опустил наконечник, собираясь сапогом стряхнуть с него уродливую башку. Но не успел. Коричневая тень метнулась навстречу и с силой врезалась в грудь.

Удар вышел не таким уж и мощным. Но Павел, стоявший на одной ноге, не удержался и завалился на спину. Еще падая, он увидел у себя на груди знакомую омерзительную харю с выпученными фиолетовыми буркалами. Разве что размер этой хари был побольше, чем у первой.

Через мгновение матка «мясоеда» (а это была она), брызнув слюной, широко распахнула пасть. Резко пахнуло гнилью. Сновид отчетливо, до мельчайших деталей, видел мелкие грязно-желтые зубы и раздвоенные жвала, готовые впиться ему в лицо. Он судорожно взмахнул рукой с кинжалом, но тварь уже рыскнула вперед. Она опережала человека в смертельной схватке. Опережала на какую-то долю секунды, но эта доля решала все.

Павел почувствовал, как кончики жвал коснулись его бороды… И в тот же миг что-то со свистом разрезало над ним воздух. Он успел расслышать смачный звук рассекаемой плоти (чпок!), затем раздался звонкий треск, который возникает при ударе железа о железо (бдзинь!), и тут же ощутил сильный удар в грудь.

Такой сильный, что разом перехватило дыхание и оборвалось сердце…

Видимо, он на некоторое время отрубился. Когда очнулся, над ним на корточках сидел Ванька и без особой нежности хлопал по щекам.

– Пашка, ты как?

– Да я… я ничего, – с трудом выдавил Сновид.

– Ну и слава всевышнему! А я уж подумал, что зашиб тебя ненароком.

– Меня?.. Погодь, а эта тварь… Паук где?!

– Да ты успокойся. Раскроил я его на части. Но ты извиняй. – Ванька виновато косил в сторону. – Когда он на тебя запрыгнул, а ты упал, я и подумать не успел. Лишь вижу, что он у тебя на груди сидит. Ну и маханул по нему бердышом.

– Бердышом???

– Ну да. А чего было еще делать? Я хотел аккуратно секануть, но малость не рассчитал. Ну и того, задел тебя малость.

Сновид представил, как Бугай «аккуратно» рассчитывает силу удара, и ему внезапно стало смешно. Да уж! Маханул, небось, со всей дури.

Он хмыкнул и тут же непроизвольно охнул. А грудь-то болела! Ни вздохнуть, ни это самое… ни покашлять.

– Хорошо, что нагрудник у тебя крепкий, – продолжил Ванька. – Но я ж это, не со зла. Как тут угадать? Если бы он тебе в харю вцепился…

– Это у «мясоедов» хари. А нагрудник… он у меня отцовский.

Сновид провел рукой, ощупывая стальной кругляш. Ого, какая вмятина! Теперь придется кузнецу нести… Но, главное, что жив.

– Откуда же они взялись, гады? – Павел, придерживаясь за стену, встал на ноги. – Почему же я их не заметил? А, Вань?

– Так ты их попробуй заметь, – отозвался напарник. – В углу-то темно. Сейчас глянем, чего там.

Они поднялись по лестнице и обследовали завал около выхода. При ближайшем рассмотрении оказалось, что за метровым завалом скрывалась яма, в которой пауки устроили себе гнездо. Более того, под железной дверцей на месте порога в стене образовался провал, через который муты выбирались наружу.

– Давай-ка я здесь разгребу, – сказал Ванька. – А ты подожди внизу.

Павел не возражал – передохнуть чуток не мешало. В груди продолжало саднить, и при глубоком вдохе отдавалось в ребра. Он спустился по ступенькам и с омерзением посмотрел на разрубленные тушки пауков.

Надо бы в часовню перед ночной сменой сходить, поставить свечку, – мелькнула мысль. Сегодня он как никогда близко видел смерть в лицо, и очень она ему не понравилась. Даже как-то неприлично от такой поганой твари смерть принимать…

Бугай работал, как экскаватор, шустро раскидывая завал с помощью рук и ног. Павел даже отошел в глубь коридора, чтобы напарник ненароком не зашиб какой-нибудь каменюкой. Но камни в завале почти не попадались. Куски бетона только на вид казались прочными, а лишь тронь – тут же рассыпаются в песок.

Минут за пять Ванька расчистил проход, спихнув мусор к подножию лестницы. Затем взялся за ручку дверцы, чуть нажал – и та с легким скрежетом вывалилась наружу. Железные крепления проржавели практически полностью. Дверца же, как выяснилось, держалась на месте лишь благодаря крепкой паутине.

Вылезая сквозь узкий проем, Бугай едва не застрял, и даже выломал несколько кирпичей. Но в целом стена выдержала, потому что ее насквозь пронизали корни крыш-травы. А она скрепляет круче цементного раствора.

Когда Павел выбрался следом, он понял, что ход из коллектора вел в небольшую будку. Видимо, до войны здесь размещалось техническое помещение горводоканала. За минувшие столетия наружная стена и часть крыши развалились, но внутри было почти темно. И это в полдень? Причина стала ясна, когда разведчики приблизились к пролому и огляделись.