– Понятия не имею. Могла просто перегореть. Политическое дерьмо подходит далеко не всем. Но вообще один из агентов как раз разбирается с этим. Если хотите, можете поработать с ним в паре. Считаете, что Диллинджер ее не убивал?

– Начинаю сомневаться. Все эти видео и его интерес… они указывают на секс и больше ничего. Наслаждение. Использование. Единственная причина для убийства, которая приходит мне на ум, это если тот, кого он хотел снять на видео, вдруг запротестовал и решил отомстить.

– Ну да, – кивнул Гарсия. – Наверное, стоит познакомить вас с тем агентом. Хотите?

– Конечно.

– Будьте честны, Файн. Не выжимайте из себя то, чего нет.

Хлои снова подумала о вчерашней встрече с отцом и обо всей той крови, которую она, наконец, смыла с рук, вернувшись вчера ночью домой.

– Да, я уверена. Поиск – не самая сложная задача. Думаю, мне удастся избежать перестрелок в своем кабинете или в участке.

– Я сообщу директору Джонсону. Вам что-нибудь от меня нужно сейчас?

– Нет, спасибо.

Гарсия помахал на прощание рукой и оставил ее наедине с делом по Ким Уилдинг и Майку Диллинджеру. Информация читалась легко и иногда Хлои даже казалось, что все вполне логично. Пока она листала страницы, ее разум снова и снова возвращался к отцу и его словах по поводу Рутанны Карвайл: «Сомневаюсь, чтобы она открыла хоть малую часть. Если бы она действительно поделилась своими домыслами, то я бы уже был на свободе».

Хлои вдруг стало интересно, что именно он подразумевал под «домыслами» Рутанны. Затем в глубине души возник вопрос, могла ли Даниэль знать что-то об этом. Она всегда скрывала какие-то тайны и каждый раз, казалось, либо замолкала, либо меняла тему, когда речь заходила об их отце.

Поскольку эта мысль так и не покинула ее до самого обеда, Хлои приняла решение, которое вызвало небольшое чувство вины. Она позвонила Гарсии и собрала все документы по делу Уилдинг.

– Наверное, я слегка переборщила, – сказала она. – Вы не возражаете, если я поеду домой? Возьму с собой дело Уилдинг и поразмыслю там.

– Конечно. Отдохните на выходных. Увидимся в понедельник. Кстати, я переговорил с Джонсоном по поводу того, чтобы вернуть вам это дело и выделить другого напарника. Уверен, вы сразу приступите.

– Еще раз спасибо, – ответила Хлои, заканчивая разговор и поднимаясь на ноги. Она взяла папку и направилась к лифтам, чувствуя себя так, словно собиралась прогулять занятия прямо перед важным экзаменом.

***

Файн сидела на стуле за своим маленьким кухонным столом, задрав ноги на коробку с книгами, которую до сих пор не успела распаковать. Она смотрела на номер Даниэль, не решаясь позвонить. Несмотря на все то, что они вместе пережили, раскрыв большую часть правды об убийстве матери, ей все еще было тяжело общаться с сестрой. А зная, что в этот раз речь пойдет об их отце…Все становилось еще тяжелее.

Наконец она нажала на кнопку вызова, сделав это так, будто перед ней был не телефон, а детонатор.

– Алло? – раздался голос Даниэль, спустя несколько секунд.

– Привет. Как дела?

– Хорошо. А у тебя?

– Нормально.

«Боже, как неловко», – подумала Хлои.

– Ладно, – добавила Даниэль. – А теперь, когда мы обсудили все эти банальности, рассказывай, что случилось?

– Я не смогу приехать, как мы договаривались.

– Ничего. Я сразу это поняла. Ты никогда не любила тусоваться по ночам.

– Дело не в этом. Последние сутки были…

– Были какими? – обеспокоенно спросила Даниэль, вызвав у Хлои слезы в глазах.

В течение следующих десяти минут Хлои пересказывала сестре вчерашние события, включая охоту на Майка Диллинджера и ранение напарницы. Она не остановилась, пока не дошла до момента, когда вышла из полицейского участка в Ландовере, села в машину и разрыдалась.

– Хлои…Господи. Сочувствую. Тебе что-то нужно? Может мне приехать к тебе на выходные?

– Нет, – отрезала Хлои, слегка отодвинувшись, словно разговаривала с Даниэль лично. – Но спасибо за предложение. Есть еще кое-что, что мне нужно тебе сообщить.

– Хлои… С тобой все в порядке? О чем ты говоришь?

– Вчера я встречалась с отцом.

Тишина на другом конце провода сказала больше, чем последующая речь сестры. Когда она заговорила, ее голос звучал жестко и резко.

– Какого черта ты туда поехала?

– Честно говоря, не знаю, – ответила Хлои. – Весь этот адреналин и эмоции, которые пришлось пережить… Я мысленно вернулась к нему. Учитывая, что мне хотелось поговорить с ним еще с тех пор, как мы узнали правду… о Рутанне и маме…

– Хлои, он же настоящая тварь, ты помнишь об этом? Если ты позволишь ему добраться до тебя, то упадешь далеко вниз.

– Он сказал, что Рутанне известны какие-то детали, которые могут подтвердить его непричастность к убийству. Достаточные для того, чтобы он вышел….Завершить его уже сокращенный срок.

– Ох, все это дерьмо. Он неудачник, Хлои. И всегда им был. Как ты можешь не замечать этого? Конечно же, он скажет, что есть некоторые детали, способные освободить его. Он хочет, чтобы ты приняла его. Это его способ контролировать тебя. Черт, разве не ты у нас агент ФБР? Не нужно быть гением, чтобы понять, к чему он клонит.

– Наверное. Но… Боже, Даниэль… Почему ты так негативно настроена?

– Потому что он жалкий сукин сын и не заслуживает ни моего времени, ни даже мыслей.

– Думаю, нам с тобой стоит поговорить, – ответила Хлои. – Обсудить все это.

– Я бы очень хотела встретиться с тобой и поболтать. Но не о нем.

– Даниэль…

– Черт возьми, Хлои. Разве ты не заметила, что я только начала собирать осколки собственной жизни? Почему тебе так хочется снова вернуться в прошлое?

– Потому что я должна отпустить его. Мы должны отпустить.

– О, я уже сделала это!

– Разве? Тогда почему ты так злишься и обижаешься на него?

– Хлои, я сейчас повешу трубку, чтобы не ляпнуть ничего лишнего, – тяжело вздохнула Даниэль. – Когда ты одумаешься, я буду рада встретиться. И мое предложение остается в силе… Если тебе потребуется поддержка по поводу того, что произошло вчера, позвони и я постараюсь приехать как можно скорее. Но прямо сейчас я не хочу больше говорить.

Даниэль повесила трубку. Хлои так и осталась сидеть с телефоном в руке, разглядывая квартиру. Ей все еще нужно было распаковать вещи, повесить и подключить телевизор. Вокруг царил хаос и грязь. Она задалась вопросом, не откладывала ли все эти дни обустройство дома нарочно. Раз она не чувствовала себя здесь, как дома, то и не могла думать об этом месте, как о своем.