Повернувшись к своим подданным, она кивнула в сторону Ферн:

— Эта ведьма–наша союзница и мой друг. Она не такая, как все колдуньи Ты должен сообщить ей о ведьме, которая выжила тебя из дома. Я повелению тебе!

Старый домовой дрожал и нервно дергал глазом, но ничего не говорил.

— Как его зовут? — спросила Ферн.

— Дибук, — ответил Скулдундер…

Ферн присела, чтобы ее лицо оказалось примерно на одном уровне с мордочкой Дибука, и тихо сказала:

— Дибук, мне нужна твоя помощь. Я должна узнать как можно больше об этой женщине. Понимаю, что тебе трудно говорить об этом, да еще и с кем–то вроде меня, ведьмы, но, пожалуйста, попробуй. То, что ты мне расскажешь, может оказаться жизненно важным.

И после паузы:

— Она молода или стара?

— Молода, — наконец выдавил из себя Дибук. Его голосок был слабым, будто у умирающего. — Молода внешне, но внутри — старуха.

— Ты мог бы описать ее? — мягко спросила Ферн.

Но Дибук не мог этого сделать. Ферн осенило, что гоблины видят людей по–другому, не замечают особенностей, бросающихся в глаза людям. Они воспринимают их так, как мы, люди, видим животных.

— Зеленое платье, — сказал он.

И затем, еще помолчав, добавил дрожащим голосом:

— Белое платье. Длинные волосы.

«Нет, не то, — подумала Ферн. — Это не особенности. Большинство ведьм отпускают длинные волосы». Возможно, поэтому свои волосы Ферн остригла. Она пыталась сообразить, какие вопросы нужно задавать Дибуку, чтобы получить хотя бы какую–то информацию.

— Ты знаешь, когда она въехала в дом?

Дибук, как правило, забывал все даты.

— Вечеринка, — сказал он. — Большая вечеринка.

Его глаза затуманились приятными воспоминаниями о тех мелких безобразиях, которые он тогда учинил.

— Я подмешивал, смеха ради, разную ерунду в напитки. Соль. Красный перец. Там было много людей в разной одежде. Длинные платья, короткие платья. Маски…

— Маскарадные костюмы? — быстро переспросила Ферн.

Дибук с удивлением уставился на нее.

— Ладно, не бери в голову. — Ферн махнула рукой. — Так что, та ведьма была там?

— Я ее не видел. Там было так много людей. Но она появилась в доме после этой вечеринки. И карга, и кошка, и цыган.

Ферн попыталась выяснить еще некоторые подробности, но с переменным успехом. Видимо, карга была прислужницей, а цыган — наемным рабочим.

— Расскажи–ка мне о кошке, — начала Ферн.

— Это — кошка–гоблин, — вмешалась королева. — С желтыми клыками. Он ее боится.

— Что такое кошка–гоблин?

— Эти кошки служили королю Подземного Мира, — ответила Мэбб с самодовольством, присущим ребенку, обладающему секретной информацией. — У них нет шерсти, их кожа белая или черная. Иногда полосатая или пегая. Они крупнее обычных кошек и очень хитры. Раньше они часто охотились на гоблинов.

— Кошка–сфинкс, — догадалась Гэйнор. — Я таких никогда не видела, но они точно лысые!

— Судя по тому, что вы рассказываете, они наделены магической силой, — сказала Ферн.

— Она охотилась за ним. — Королева ткнула пальцем в Дибука. — Удивительно, как ему удалось сбежать! У этих кошек очень острый нюх, они способны выследить даже паука в проливной дождь.

— Ну а что там про изгнание нечистой силы? — спросила Ферн у Дибука. — Скулдундер мне что–то об этом рассказывал.

— Она очертила крут, — сказал Дибук. — В гостиной. Я видел, как всех их — сэра Уильяма, каминного беса, всех маленьких существ и духов — затянул вертящийся над кругом вихрь воздуха. Они не могли сопротивляться. Меня не утащило лишь потому, что я вцепился в косяк, да еще приколол себя булавкой. Так вот, их всех затянуло в вихрь, который кружился и кружился… А потом она…

Его дрожащий голос осекся.

— Она открыла Бездну, — закончила за него Мэбб. — Кажется, мой слуга уже говорил вам об этом.

— Бездну? Вы имеете в виду Лимбо? — подала голос Гэйнор.

— Лимбо — это место, где обитают мечты и сны, — нетерпеливо ответила Мэбб. — Лимбо — часть этого мира. Бездна же лежит между мирами. Это пустота. Говорят, хоть раз заглянувшие в Бездну остаются в ней навсегда. Когда умирают смертные, они проходят через Врата. Мы уходим в Лимбо до тех пор, покуда мир не будет перерожден. Но никто не сможет вернуться из Бездны, пока не переродятся все миры. Я думала, что все люди знают такие простые вещи.

— У людей свои верования, — ответила Ферн. — Необходима огромная сила, чтобы открыть промежуток между мирами…

— И главное — зачем? — звенящим от негодования голосом перебила ее Мэбб. — Ради парочки–другой жалких фантомов, импов и бесов! Столько сил затратить на такой пустяк! Она безумна, эта ведьма! Безумна и опасна! Она может натворить таких дел!

«Ее эксцентричная внешность и взбалмошное поведение весьма обманчивы, — подумала Ферн, — надо отдать ей должное — она логично рассуждает».

— Ты можешь вспомнить, как зовут эту ведьму? — спросила она Дибука.

Дибук отрицательно покачал головой.

— А дом как называется?

— Рокби.

Его мордочка исказилась гримасой страдания.

— Может быть, ты мне не рассказал еще что–то? Дибук смущенно глядел на Ферн.

— Узник, — наконец вымолвил он. — На чердаке.

— Что за узник? Девушка?

— Нет… Не знаю, не видел. Кто–то огромный, отвратительный… Чудовище…

«Это явно не Дана Валгрим», — подумала Ферн.

— Что еще ты знаешь?

Дибук что–то невнятно бормотал, обшаривал взглядом углы и стены, пытаясь припомнить важные детали, искал какой–нибудь намек, который натолкнул бы его на правильный ход мыслей, — словом, изо всех сил старался сосредоточиться.

— Было дерево, — в конце концов сказал он. — В подвале.

— Дерево в подвале? — Ферн была озадачена. — Как дерево может расти в подвале, в темноте?

— Семя прорастает в темноте, — сказала Мэбб. — Магия растений очень стара, наверное, чародеи слегка подзабыли об этом Вы берете семя, семя благосостояния или семя любви. И со временем, когда семя прорастает, ваше благосостояние вызывает завистливые вздохи окружающих или ваш возлюбленный оказывается без ума от вас. Именно эти семена особенно популярны — люди всегда стремятся к богатству или любви. Если семя погибает, то о богатстве и любви можно забыть.

— Это было не семя, — вмешался Дибук. — Это было дерево, молодое дерево! Оно не росло в земле, но тем не менее жило. Я ощущал запах леса и видел, как шевелились листья. Женщина завернула его в шелковый платок, кормила его, пела колыбельные.