К слову, о нечисти. Исследуя чулан, я познакомился еще с одним домочадцем. Причем, произошло это так неожиданно, что я с испугу даже заорал. Хотя раньше за мной подобного не водилось. Говорю же, расшатались нервишки.

— Что такое, господин? — появился на пороге здоровый Илларион. — Ударились? Али голова опять закружилась?

— Кто это? — указал я пальцем на крохотное создание, приютившееся на ящике.

— А, это, так Пал Палыч, — объяснил Илларион.

— Здрасьте, — добродушно протянуло нечто.

Похоже оно было на… колобок, что ли? Маленькое, круглое, в широких коротких штанах, которые еле сходились на талии. Точнее на том месте, где должна была быть талия. На голове у Пал Палыча красовалась меховая шапка, из-под которой торчала копна русых волос. И все бы ничего, он вполне мог смахивать на ожиревшего мужчину средних лет, если бы не рост. В нем и полуметра не было.

— Я дико извиняюсь, а Пал Палыч — это кто?

— Суседушко, — опять «доступно», как он, наверное, считал, объяснил Илларион. — Прошлый господин большой был охотник до всего, что Разломов касалось. Вот и приютил Пал Палыча.

— Истинно так, — согласился суседушко. — Широкой души человек был, Царствие ему небесное.

— А… вы вроде домового? — догадался я.

— Вроде, — усмехнулся Илларион. — От домовых хоть прок какой-то, по хозяйству они помогают. А этот нахлебник самый настоящий. Божился, что дом оберегать будет. От несчастий и бедствий охранять. А на деле только жрет и спит.

— Это грязные инсинуации. Во-первых, не случалось подобных событий, о которых бы предупреждать надобно было. Во-вторых, дом я оберегаю. По мере сил. Он, вон какой большой, я же напротив, махонький. В-третьих, мне же тоже надо чем-то питаться.

— Предупреждает, ирод. А о переходе хозяину сказал? Кабы не он, так сам бы Там остался. И про смерть его даже словом не обмолвился, зараза. Вон разъелся как, одежда по швам трещит. Я ж, господин, только из-за него дома и не готовлю. Зазеваешься, эта прорва все и стащит.

Лишь теперь я начал понимать, почему недоеденные блюда за ужином к утру исчезают. Еще грешил на Иллариона, он мужик здоровый, может, устраивает ночной дожор. А тут все объяснялось гораздо проще.

— Извольте, бытие формируется индивидуумом исключительно в разрезе восприятия мира этого индивидуума, его собственного разумения и способностей, — протянул Пал Палыч. — А не готовишь ты, потому что у тебя из любого блюда кислые щи получаются.

— У нас Там, — махнул неопределено куда-то за спину Илларион, — погреб возле библиотеки был. Вот эта зараза и понахваталась всего. Книги он любит, стервец.

— Без книги в мире ночь и ум людской убог, без книги, как стада, бессмысленны народы. В ней добродетель, долг, в ней мощь и соль природы, в ней будущность твоя и верных благ залог.

— Тьфу, балабол, — и в самом деле сплюнул на пол Илларион.

Что интересно, голос у суседушки был распевный, чарующий. Ему бы аудиокниги для детей озвучивать. Но меня не отпускала одна важная мысль.

— Получается, ты создание Разлома? Значит, и магией владеешь?

— В меру способностей, — уклончиво ответил Пал Палыч.

— Какая у него магия? — фыркнул Илларион. — Так, грязь из под ногтей. Свечи подпалить, камин пожечь.

— Мясо с кровью довести до полного приготовления… — будто согласился соседушко. — Работник безалаберный пошел, Ваше Сиятельство. Тот же трактир взять…

— Не Сиятельство он, — буркнул Илларион.

Я же понял, что разговор стал уходить в ненужное для меня русло. Пришлось поправлять.

— Пал Палыч, а что там, за Разломом?

— Холод, мрак и бесчинства.

Суседушно произнес эти слова скороговоркой, чужим, испуганным голосом. Будто готовил их заранее. Впервые за все время он утратил свое спокойствие и заерзал на ящике.

— Вот и прошлый хозяин, как не бился, а ничего вразумительного от него выудить не смог, — сказал Илларион. — Да и не говорят они ничего. Жандармы, как паразиты эти к нам поперли, сначала даже пытали их. И водяных, и бесов, и леших, и луговиков. Толку чуть. Может, господин, выгнать эту мерзость, а?

Стоило слуге сказать это, как суседушко с громким хлопком, словно пробку выбили из бутылки шампанского, исчез. Хотя я слышал обиженное сопение приживалы где-то рядом.

— Вот так всегда, — усмехнулся Илларион, довольный своей шуткой. — Паразит, что и говорить. Правда, безобидный.

— Пусть живет, — махнул я рукой. — Мы в ответе за тех, кого приручили.

— Разумен господин не по годам, приятно слушать, — отозвалось из пустоты. Но обратно Пал Палыч не вернулся. — Всем бы такую светлую голову на плечи. А это из какой книжки слова, позвольте полюбопытствовать?

На том и разошлись. Впрочем, Илларион оказался прав. За все время я более не видел и не слышал крохотное создание. Изредка находил раскрытые книги в библиотеке, да по пустым тарелкам утром вспоминал о наличии у нас такой диковинки. Ну что ж, не мешает и то хорошо.

К чему я приступил незамедлительно — перечитал все бумаги, касающиеся моего наследства. Как оказалось, слишком рано я раскатал губу. Имущество у господина Ирмера было с избытком: две фабрики, фамильный особняк, летняя резиденция, небольшой доходный дом, какие-то дорогие предметы искусства и прочее, прочее. Вся беда в том, что практически все это осталось Там, в родном мире Даниила Марковича.

Как рассказывал Илларион, узнали они о перемещении благодаря Самарину, который прислал посыльного. Да и то, узнали в последний момент. Что успели собрали и рванули на Васильевский остров. Поэтому, это в родном мире Ирмер Даниил Маркович был богатый князь, а в этом стал простым бедным аристократом. Причем, не он один.

Вообще, с этим перемещением вышла забавная вещь. Как я понял из рассказов Иллариона, дела в Империи шли не сказать, чтобы замечательно. Не проходило недели, чтобы не случался новый Разлом. Причем, больше няшных телепузиков вроде Палы Палыча он не приносил. А рождал исключительно разных смертоносных существ, ликвидация которых несла больше затрат, чем пользы.

В народе зрели усталость и недовольство. Помимо постоянных нападений, люди сетовали на отсталость в реформах. Хотя, тут я Императора понимал. Зачем менять то, что и так работает? Только хуже делать. Восстаний тут практически быть не может. С нынешним-то уровнем магического надзора. А промахи в отсталости и экономическом развитии компенсировались сульфарами.

Что такое сульфар? Тот самый белый кристалл, похожий на соль, который мне отдал Максутов. Они являлись универсальным источником магии и использовались для создания различных амулетов и реликвий, удерживая волшебную энергию в предметах. Получались сульфары просто — выпадали из чудовищ. Способ овладения ими тоже довольно незамысловатым, кто существо убил, тот и забирает кристалл. Либо добыча делится между группой. С другой стороны, когда тварей стало больше, цены на сульфары упали. А подготовленные люди и созданные амулеты тем временем заканчивались.