– Прощай, Гвидо.

– Прощай? – эхом повторил он. – Навсегда?

– Именно это я и сказала.

Дея захлопнула дверь. Словно ослепнув от боли, она поднялась в свою квартиру, прижалась спиной к входной двери и без сил сползла на пол.

– Больше ты от меня никуда не убежишь. – Гвидо сомкнул руки на талии Деи, поймав ее в ловушку. Он запыхался так же сильно, как и она. – Я не отпущу тебя, пока ты не согласишься провести со мной весь завтрашний день.

– В этом нет никакого смысла.

– Конечно есть! Ты была права насчет меня, у меня большие проблемы с доверием, но я хочу, чтобы ты узнала меня настоящего. Я чувствую, что мы подходим друг другу. Прошу тебя, Дея, дай мне завтрашний день. Мы не можем все закончить вот так, я не смирюсь. – Он крепче прижал ее к себе.

– У тебя в выходные игра, – слабо запротестовала Дея. Она чувствовала, что снова готова сдаться.

– Игра в воскресенье, а завтра – суббота. Я буду здесь завтра в семь тридцать утра, мы уедем на весь день и вернемся только вечером. Пообещай мне, что будешь готова к этому времени.

– Хорошо, обещаю, – вздохнула она.

– Слава богу!

– До свидания, Гвидо. – Дея вырвалась и захлопнула перед носом Гвидо дверь своей квартиры.

Дея бросилась в свою комнату и достала свой мобильный телефон. Есть только один человек, которому она может рассказать о своих чувствах. Ей нужна сестра. Никто не сможет понять ее лучше, чем Алессандра. Она набрала номер.

– Дея?

– Прости, я знаю, что уже поздно, но мне нужен твой совет. Если Рини рядом, перезвони мне, когда будешь одна.

– Нет-нет, я уже в Позитано, а он приедет только завтра.

– Как Браццо?

– Растет, – улыбнулась Алессандра. – Я уже уложила его спать.

– Тогда ты не против, если мы немного поговорим?

– Шутишь? Конечно нет! Мне не терпелось узнать, встречалась ли ты с Гвидо после тех выходных, но я боялась спрашивать.

– Мы встречались несколько раз, – вздохнула Дея.

– О, Дея, это так здорово! – В голосе сестры звучала неподдельная радость. – Я обожаю Гвидо, он прекрасный человек. Вы так хорошо смотрелись вместе, что я не верила своим глазам. И Рини считает так же.

– Мы несколько раз ужинали вместе. И он прислал мне цветы на работу. А завтра мы проведем вместе целый день.

– Потрясающе!

– Не знаю, Алессандра. Поэтому я тебе и звоню.

– Что-то не так?

– Он безжалостно заставил меня открыть перед ним душу, и я это сделала, а теперь он опасается, что у меня всегда будут какие-то чувства к Рини, – пробормотала Дея. – Я не знаю, что еще сказать или сделать, чтобы переубедить его.

– Рини говорил, что Гвидо всегда очень сдержан, когда дело касается его личной жизни. Он очень одинокий человек.

– Это я уже поняла. Я боюсь привязываться к нему.

– Потому что боишься любить мужчину, который не уверен в тебе?

– Именно. – Дея знала, что сестра поймет ее без лишних слов. – Я не могу постоянно оправдываться перед ним.

– Тогда я вижу только один выход.

– Какой?

– Перестань с ним видеться.

– Ты права, – вздохнула Дея. – Но мысль о том, что его никогда не будет в моей жизни, разбивает мне сердце.

– Должно быть, что-то в его прошлом сделало его таким недоверчивым. Если хочешь совета, используй его же оружие. Прижми его к стенке, пока он не откроет тебе правду. И как только этот день настанет, Гвидо поймет, что он – единственный мужчина в твоей вселенной.

– Спасибо, что поговорила со мной, Алессандра. Я сделаю, как ты советуешь, но мне ужасно страшно.

– Мне тоже было страшно, когда я полетела к Рини в Позитано задолго до того, как мы поженились. У нас были непростые времена, и я боялась, что он велит мне уезжать и больше никогда не переступать порога его дома.

– Ты знала, что он так не скажет.

– Нет, не знала. Он может сильно обидеть, когда расстроен. Я очень рада, что вы с Гвидо нашли общий язык. Надеюсь, у вас все получится.

– Посмотрим, – вздохнула Дея. Она знала, что ей понадобится все ее мужество. – Поцелуй от меня малыша.

– Обязательно. Кстати, передай Гвидо, что Браццо в восторге от осьминога, это одна из его любимых игрушек.

– Передам. Уверена, ему будет приятно.

– Дея, держи меня, пожалуйста, в курсе.

– Хорошо. Я люблю тебя.

– И я тебя.

Дея повесила трубку. Трудно было поверить, что после стольких лет они с Алессандрой снова стали настоящими сестрами.

В семь двадцать Гвидо остановил свой автомобиль напротив дома Деи. Он позвонил в домофон, и она сказала, что уже спускается. Каждый раз, как Гвидо видел ее, на ней было надето что-то новое, и каждый раз она была прекрасна. Сегодня Дея выбрала белые укороченные джинсы и легкий джемпер цвета фуксии с рукавами до локтя. Распущенные волосы блестели на солнце, и у Гвидо в очередной раз перехватило дыхание от ее красоты.

– Доброе утро, красавица. – Гвидо помог Дее сесть в машину и сел за руль. – Надеюсь, ты еще не завтракала?

– Нет, только выпила кофе.

– Отлично, позавтракаем в самолете. – Он завел двигатель и направился в сторону аэропорта.

– Мы снова летим в Неаполь? – Она подняла на него свои коньячного цвета глаза.

– Да, синьорина. Но не на яхту.

– Собираешься устроить мне экскурсию по местам своего детства?

– А тебе бы этого хотелось?

– Я бы хотела увидеть места, которые сделали тебя тем человеком, которым ты являешься.

– В другой раз непременно. Сегодня я не хочу вспоминать о прошлом.

– Оно настолько болезненно? – нахмурилась Дея.

– Интересный выбор слова…

– И видимо, верный, иначе ты не стал бы увиливать от ответа.

Гвидо был рад, что ему удалось доехать до аэропорта, так и не ответив на ее вопрос. Когда они поднялись на борт самолета, стол уже был сервирован к завтраку.

– Прежде чем мы приземлимся в Неаполе, я хочу попытаться тебе все объяснить, – сказал Гвидо. – Я вырос единственным ребенком в семье. У моих родителей больше не могло быть детей, но отец наотрез отказался от идеи об усыновлении, хотя мама очень хотела много детей. Брак моих родителей дал трещину, и отцу пришлось расплачиваться за то, что разбил маме сердце.

– Значит, ты был золотым ребенком, которому приходилось отвечать всем ожиданиям отца?

– Да, – кивнул Гвидо, – с того момента, когда я начал осознавать давление отца, я решил, что должен стать совершенным в его глазах, чтобы он был счастлив. Я знаю, он ожидал, что я пойду по его стопам, но я любил играть в футбол, и я видел разочарование в его глазах каждый раз, когда собирался на тренировку или игру. Он предупреждал, что спортивная карьера не даст мне стабильности.