Годом раньше Василий на каникулы все-таки ездил, побывал в родном Александровске, и это тоже стало поводом для упоминания о подростке со стороны Николая Японского. Все в той же статье в газете «Россия» владыка свидетельствовал: «Г. Костров от 24 августа 1908 г. пишет мне: “воспитанник В. Ощепков после каникул снова возвращается в вашу обитель. Год, проведенный в Токийской духовной семинарии, конечно, сказался. Мальчик своим корректным поведением и умением держать себя в кругу взрослых произвел очень хорошее впечатление на всех знакомых. Вообще, он и Юркевич так расположили к себе сахалинцев, что многие думают у вас воспитывать своих детей”»[91].

Земляк Трофим Юркевич оставался, видимо, верным другом Василия всю жизнь, но почему-то летом 1909 года Ощепков вместе с ним на Сахалин не поехал, оставшись в Токио с другим Трофимом — Попилевым (иногда встречается написание — Попелев). Неизвестно, был ли второй Трофим сиротой, но он в любом случае не мог отправиться на каникулы домой, так как прислан был на обучение с Северного Кавказа и каникул (летом в Японии они длятся два месяца) хватило бы только на дорогу туда-обратно. Но Трофим Попилев вошел в историю вместе с Василием Ощепковым не из-за своего восхождения на Фудзи, а по причине подъема на еще более неприступную вершину — на вершину японских единоборств.

Помимо изучения общеобразовательных программ и курса Закона Божьего, все русские семинаристы занимались и физической подготовкой в виде дзюдо, как оно и предписывалось в то время японским министерством образования (а значит, приведенная выше таблица по сути есть список первых русских дзюдоистов!). Этот вид японских единоборств был основан талантливым преподавателем, тренером, теоретиком и, как сказали бы сегодня, пиарщиком Кано Дзигоро в начале 1880-х годов. Шаг за шагом завоевывая популярность, к началу XX века дзюдо превратилось из маленькой частной школы борьбы в общенациональный вид спорта, занятия которым считались необходимыми не только для развития физической формы, но и «особого» — самурайского японского духа. Собственно, сама школа, с которой все начиналось, тоже сохранилась, постепенно приняв на себя функции руководящего органа дзюдо. Называлась эта школа Кодокан. В годы обучения Василия Ощепкова ее новый, недавно отстроенный зал находился в нескольких километрах от Суругадай в квартале Симотомидзака района Коисикава. Она функционировала как мозговой и учебно-методический центр всеяпонского дзюдо, но в ней проводились и обычные тренировки. Методики физической подготовки, закалки и самозащиты, разрабатываемые в Кодокане — фактически институте или даже академии дзюдо, применялись по всей стране, сначала в добровольном, а затем и обязательном порядке, так как с 1908 года дзюдо было включено в программу преподавания японских школ[92].

В программе Токийской православной семинарии, как и в японских школах, были предусмотрены и уроки физкультуры, а теперь должно было появиться — и, по свидетельству архива Кодокана, появилось — дзюдо[93].

Вот интересная запись из дневника святителя, сделанная годом позже — в субботу 11 апреля 1909 года: «В 1 час пополудни семинаристы пригласили посмотреть их успехи в “дзюудоо” (или дзюудзюцу) — борьбе, которая преподается им приглашенным для того учителем, в гигиенических видах, как и гимнастика. Боролись сначала русские ученики, потом японские. Для зрителей мало занимательного, но для них очень полезно; действительно, такое упражнение для всех членов тела, что лучше быть не может. И есть приемы замечательные; например, один был задушен на несколько минут противником через стискивание живота ногами, точно клещами; но это не опасно; задушенного слегка поколотят по спине, и он оправляется»[94].

И вот еще одна, сделанная через полтора года после первой: «Путешествующий Генерал-майор Генерального штаба Данилов был, с военным агентом Генерал-майором Самойловым. Хотели посмотреть школы наши; показал Женскую школу и Семинарию, в которой ученики показали ему борьбу “дзюдзюцу”; время было после классов: больше видеть было нечего»[95].

Думается, высокопоставленному «путешественнику», несмотря на неурочное время посещения, было весьма интересно взглянуть на умение семинаристов бороться, а информацию о их успехах в деле изучения японского языка он сполна получил у своего военного агента. Дело в том, что приезжий из Петербурга имел самое непосредственное отношение к обучению русских учеников: Юрий Никифорович Данилов, по прозвищу «Данилов Черный» (одновременно с ним в Российской императорской армии служили еще «Данилов Рыжий» и «Данилов Белый»), был не просто генералом, а генерал-квартирмейстером Главного управления Генерального штаба, проще говоря, шефом русской военной разведки. Нет сомнений, что внимание офицеров отечественных спецслужб, посещавших время от времени семинарию под различными благовидными предлогами, было сконцентрировано не на всех, а лишь на некоторых подростках (план Свирчевского также предусматривал специальный отбор), и то, как в дальнейшем сложились их судьбы, подтверждает это предположение. Дзюдо в Русской армии не преподавали, но, судя по одной сохранившейся и хорошо известной фотографии, по крайней мере в факультативном виде японские единоборства в войсках присутствовали: на ней запечатлены военнослужащие Заамурского округа пограничной стражи во время занятий дзюдзюцу. Дзюдзюцу (джиу-джицу — в привычном европейском чтении) — общее название для множества школ японской борьбы, одной из которых, по сути, и является дзюдо. Интереснейший вопрос — кто им это дзюдзюцу преподавал — пока не имеет ответа, а вот кто тренировал в дзюдо семинаристов, мы знаем.

С самого начала и на протяжении нескольких лет уроки дзюдо в семинарии вел один из инструкторов Кодокан, обладатель 2-го дана[96] по фамилии Окамото, полицейский участка Канда, к которому относилась территориально миссия на Суругадайском холме[97]. По всей вероятности, это был Окамото Сюн, а не Окамото Ёсиро, как указывалось во многих работах[98]. Занимались семинаристы все, по крайней мере ни о каких освобождениях от дзюдо в семинарии неизвестно, но занимались по-разному. Вероятно, Василий Ощепков показал определенную склонность к борьбе, приглянулся чем-то сэнсэю Окамото, раз 29 октября 1911 года он вместе со своим товарищем — тем самым потомком терских казаков Трофимом Попилевым, с которым они вместе покоряли Фудзи-сан, был приглашен для обучения непосредственно в Кодокан.