Каждое утро за окном было все светлее и светлее. Хотелось просыпаться с первыми птицами и наслаждаться каждой секундой нового дня.

И ведь действительно первое время было даже не лень и просыпаться, и наслаждаться.

Весной все видится по-другому. Весной хочется начать жить заново. Хочется оставить ошибки, беды и проблемы позади и идти к своим мечтам бодро и уверенно. Весной верится, что теперь все-все в твоей жизни будет так, как судьба наобещала тебе с самого начала.

К лету обычно оптимистичные мечтания уже не бьют фонтаном, а начинают входить в спокойное и умиротворенное русло. И ты понимаешь, что и в той действительности, в которой ты живешь сейчас, тоже очень даже можно жить, и что планы у мироздания не всегда совпадают с твоими собственными желаниями.

А потому и ты тоже становишься спокойным и умиротворенным.

Прошедшая зима выбила из колеи весь город. У нас выпало столько снега, сколько и старожилы на своем веку не помнили. Город был засыпан по входные двери домов, из-за морозов отменяли занятия в школе, люди вообще с неохотой выходили на улицу.

А еще все с опаской смотрели на горы. Такого количества снега в горах мы еще не видели.

Но к нам приезжали специалисты, они проводили необходимые измерения и наблюдения и компетентно сообщали, что нам нечего бояться. Снега успеют сойти постепенно, и наводнение городу не грозит.

А если что, город и так каждую секунду готов эвакуировать своих жителей на случай разгула спящего вулкана. На центральной площади у нас постоянно стоят автобусы, и транспорта хватит на то, чтобы однажды спасти целиком весь город за считаные минуты.

Марк Роснан в городе так больше и не появился. И это было странно, никто не представлял, где он мог быть.

Из города как будто что-то ушло. Вроде и дома на месте, и горы, и река, а что-то было не так.

Когда Даниэль после его отъезда пришла в школу, мы ее с трудом узнали.

Нет, эта была та же самая хрупкая и необычная Даниэль. Но в то же время она была совсем другая. Повзрослевшая и серьезная, она как будто знала теперь некую особенную тайну, да только от этого знания ей было совсем не легче.

У нас в школе теперь никто не разговаривал при Даниэль о том, что в этом мире вообще существует такой писатель Марк Роснан. Мы делали вид, будто ничего не произошло.

А раньше, бывало, мы очень любили о нем поговорить.

— Если Марк Роснан и женится когда-то, — со знанием дела любила говорить всем Люси Надсен, — это произойдет как-то особенно и внезапно, как ураган где-нибудь на далеком острове Бали.

— А разве там бывают внезапные ураганы? — удивлялись все.

— Ну не знаю, — беззаботно говорила Люси, — хотя сейчас научились точно предсказывать все ураганы.

К слову сказать, каждый раз она упоминала новые острова.

В детстве думаешь, что жизнь — это игра. В юности думаешь, что жизнь — это любовь. Повзрослев, думаешь, что жизнь — это проблемы. И лишь в старости понимаешь, что жизнь — это просто жизнь.

Все знают, что страдания укрепляют душу. Но мало кто толком понимает, для чего все это нужно вообще.

Вы наверняка тоже много раз видели в кинофильмах самый распространенный сюжет: либо после болезни, либо в результате душевных метаний герой становится на ноги, и ему аплодирует весь мир. Как будто нельзя наслаждаться каждым прожитым днем просто так, без неприятностей, а только лишь подорвав однажды свое сердце.

Даниэль. Как она жила, теперь было известно только ей одной и никому больше. Ее жизнь продолжалась, и продолжалась она так же категорично, как будто с Даниэль ничего не случилось и как будто Марка Роснана никогда не было рядом с ней.

И точно так же, как и всегда, ей надо было каждое утро просыпаться и придумывать себе бесконечные дела, чтобы не сойти с ума от того, что теперь творилось где-то очень глубоко внутри нее.

И солнце все так же исправно вставало каждый день, и небо картинно висело над городом. А по утрам на вершинах гор лежали большие шапки белых облаков.

Но только не было теперь в жизни Даниэль чего-то невозможного, такого нереального, сотканного из самых тайных грез и мыслей, некоего продолжения ее сути и ее самой. И не было теперь никакого ответа на все вопросы, на которые мог бы ответить Даниэль только один человек на этой земле и больше никто другой.

Мать Даниэль поддерживала свою дочь, как могла.

— Девочка моя, — говорила Джен, — нельзя думать, что жизнь остановилась только оттого, что один человек решил однажды уехать из этого города. В твоей жизни будет еще много испытаний, о которых ты даже не подозреваешь.

— Но мне казалось, что я уже нашла то, что должен найти однажды каждый человек на этой земле, — сказала Даниэль.

— Люди порой ищут это всю свою жизнь.

— Но мне казалось, что моя история уже написана.

— Но ты же была еще совсем ребенком.

— Что ты имеешь в виду?

— Марк Роснан не имел никакого права взваливать на твои плечи эту историю сейчас. Он должен был подождать, пока ты вырастешь. Он поступил как настоящий мужчина. Но! В твоей жизни еще будет много историй. Поверь мне. Эта история — далеко не последняя.

— Этого не может быть, — сказала Даниэль.

— Когда ты вырастешь, всякий прохожий захочет насладиться твоей красотой. Они будут рассказывать тебе сказки о том, как прекрасен ночной лес при свете луны, и как трещат под ногами старые упавшие деревья, и как они исходили всю землю в поисках такой, как ты, и как неизбывно хочется счастья. Ты им не верь. Ты просто знай, что в твоей жизни будет все. Белый снег и снежный вечер. Голубое море и огромный пароход. Вечерние горы и горячее солнце. Весь мир будет однажды у твоих ног. И где-то тебя действительно ждет человек, который готов для тебя на все.

— Но я уже встретила человека, с которым хочу быть, и буду ждать только его. Мне в этой жизни нужен только он и никто другой.

— Но на этой планете никто не знает своего будущего, — покачала головой Джен.

— Ну почему же? Я прекрасно знаю свое будущее. Марк Роснан просто ждет, когда я вырасту. Он однажды вернется, и мы не расстанемся с ним никогда.

Джен с недоверием посмотрела на свою дочь.

— Почему же он не ждет этого прекрасного момента в доме напротив? — спросила она.

— Ты же сама говорила, что он не имел никакого права взваливать эту историю на мои плечи сейчас.

— Но один человек не может заменить другому человеку весь этот мир.

— Очень даже может, — возразила Даниэль. — Один человек может заменить другому человеку весь этот мир. И я такого человека уже встретила.

Больше на эту тему они не разговаривали. Зато Джен иногда поднимала другую тему.