Иногда, когда Нью-Йорк ей слишком надоедал, Марис уезжала в их особняк на западе Массачусетса, стоявший в окружении живописной природы. Там она могла спокойно заниматься бумажной работой, размышлять или читать рукописи. Вдали от суеты, где ничто ее не отвлекало, Марис успевала за короткий срок не только восстановить силы, но и сделать многое другое. Такие поездки она предпринимала достаточно часто, поэтому Дэниэл решил, что Марис снова собирается в Беркшир.

— Нет, — Марис покачала головой. — Я решила съездить в Джорджию. Мне кажется, из этого может что-то получиться.

Ной принял ее решение на удивление спокойно.

— Я тоже думаю, что тебе было бы полезно проветриться, — сказал он, когда Марис объявила ему о своем отъезде. — Только почему — Джорджия? Там что, какой-то новый курорт?

— Новый автор, — ответила Марис.

— Значит, ты собираешься работать? — прищурился Ной. — А я решил, ты едешь отдыхать.

— Одно другому не помешает, — сказала Марис как можно убедительнее. — Что касается нового автора, то… Помнишь, я рассказывала тебе про рукопись?

— Ту, которую ты нашла в своей мусорной куче?

Марис постаралась не обращать внимания на его скептический тон.

— Да. Я узнала, где живет автор, и… Хотя это было непросто! — с гордостью добавила она.

— Непросто? Он что, не оставил контактного телефона? — удивился Ной.

— Это долгая история, а у нас через десять минут важная встреча, — напомнила Марис. — Я потом расскажу тебе подробно, пока же я сама мало что знаю. Одно бесспорно — случай очень необычный. Этот человек совсем не похож на тех молодых авторов, которые во что бы то ни стало мечтают опубликовать свои произведения.

— Разве он не хочет опубликовать свой роман? Зачем же он тогда прислал тебе рукопись?

— Дело в нем самом. Это упрямый, ершистый, даже грубый человек. К тому же он, похоже, и сам не понимает, насколько хорошо то, что он пишет. Придется его уговаривать, улещивать, в общем — гладить по шерстке, а по телефону сделать это довольно трудно. Вот почему я решила встретиться с ним лично.

— Понятно, — кивнул Ной, но Марис видела, что он почти не слушает ее. Сначала он перебирал телефонные сообщения, которые положил перед ним секретарь, потом бросил взгляд на наручные часы и, встав из-за стола, начал складывать в папку деловые бумаги. — Прости, дорогая, — проговорил он, — но нам пора на совещание. Когда ты планируешь уехать?

— Я собиралась отправиться в Джорджию завтра.

— Так скоро?

— Мне не терпится узнать, выйдет что-то из моей затеи или нет, а узнать это можно, только поговорив с автором. Обогнув стол, Ной чмокнул Марис в щеку.

— Тогда давай сходим вечером в ресторан; только ты и я, идет? — предложил он. — Если ты согласна, я скажу Синди, чтобы заказала для нас столик. Куда бы ты хотела пойти?

— Ты и вправду хочешь, чтобы я выбрала?

— Да, разумеется.

— Тогда давай останемся дома — просто закажем в ресторане какие-нибудь экзотические блюда. Я что-то соскучилась по тайской кухне…

— Отлично. А я выберу вино.

Они как раз выходили из кабинета, когда Ной неожиданно остановился:

— Фу ты черт! Я только что вспомнил — у меня встреча сегодня вечером.

— С кем?.. — протянула Марис разочарованно, и Ной назвал имя агента, представлявшего нескольких известных писателей.

— Если хочешь, — предложил он, — присоединяйся к нам. Я думаю, он будет рад тебя видеть. А потом поедем куда-нибудь вдвоем…

— Но мне нужно собрать вещи, — возразила Марис. — И сделать еще кое-какие дела. Я не могу весь вечер сидеть в ресторанах.

— Жаль, — огорчился Ной. — Но я уже дважды переносил нашу встречу. Если я сделаю это в третий раз, агент может решить, что я его избегаю.

— Конечно, — согласилась Марис. — Переносить нельзя. Во сколько ты планируешь вернуться?

Ной поморщился:

— Ты же знаешь этого парня — он обожает потрепаться о всяких пустяках, поэтому я боюсь, что могу вернуться намного позже, чем хотелось бы. — Почувствовав ее разочарование, он шагнул к ней. — Прости, Марис… — добавил Ной чуть тише. — Может быть, мне все-таки рискнуть и перенести встречу в третий раз?

— Нет-нет, этот человек нам нужен, — быстро сказала Марис. — Поезжай.

— Если бы ты заранее сказала, что хочешь развлечься, я бы…

— Простите, мистер Рид, — сказала секретарша Ноя, заглядывая в кабинет, — но вас и миссис Марис ждут в конференц-зале.

— Уже идем, — откликнулся Ной и повернулся к Марис:

— Труба зовет!..

— Да, разумеется.

— Ты не сердишься?

— Нет.

Ной крепко обнял ее.

— Ты — самая чуткая, самая отзывчивая жена в мире! Стоит ли удивляться, что я без ума от тебя? — шепнул он, целуя Марис и подталкивая к выходу. — А теперь поспешим, иначе нас начнут искать.

«ЗАВИСТЬ»

Глава 1

Штат Теннеси, Университет штата

1985 год

Члены студенческого сообщества всегда гордились тем, что здание их общежития было выстроено в форме незаконченного ромба. Оно напоминало своими очертаниями герб сообщества, и кое-кому это давало основания утверждать, будто такая форма была выбрана основателями студенческого братства специально, однако в действительности дело обстояло гораздо прозаичнее. В одна тысяча девятьсот десятом году студенты решили построить собственное общежитие, однако, будучи ограничены в средствах, вынуждены были экономить буквально на всем. Тут-то им и подвернулся этот угловой участок, от которого владелец не чаял избавиться. Он просил за него смехотворно малую сумму, и это решило дело.

Таким образом, именно форма участка определила архитектурное своеобразие нового здания. Только годы спустя кто-то из студентов подметил, что оно напоминает ромб — ромбическим был и герб сообщества студентов, однако, как уже говорилось, сходство было случайным.

В одна тысяча девятьсот двадцать восьмом году комитет по развитию университета принял решение превратить дорогу, рассекавшую студенческий городок на две равные части, в пешеходную зону с элементами ландшафтной архитектуры. Автомобильное движение решено было направить по боковой аллее, которая проходила прямо перед фасадом общежития.

Именно в результате этой, как бы сказал поэт, «слепой игры стихийных сил природы», а отнюдь не благодаря дальновидности основателей студенческого сообщества, общежитие оказалось на главном перекрестке университетского кампуса. Благодаря лому обстоятельству обитатели общежития чувствовали себя в привилегированном положении и отчаянно задирали нос, хотя особенно гордиться тут было нечем.