Потом он выскользнул из ее жадных объятий и стал несколько неуверенно целовать ее тело. Ольга тихо вскрикивала и стонала, выгибалась в опытных руках, так сказать, профессионала, сама подставляя себя его ласкам, словно растекалась по его телу горячей волной желания и страсти.

Кирилл же последним могучим усилием воли мысленно превратился в ледяную статую, хотя никакая статуя не может испытывать того же, что испытывал он при виде обнаженной Ольги Ланской.

Совершенство ее тела не могло бы потрясти ни одного эстета, однако возбужденному до предела Кириллу она казалась сейчас едва ли не богиней. Упругие, идеальной формы груди, увенчанные нежно-розовыми бутонами сосков. Тонкая талия. Нежный живот. Стройные бедра, подчеркнутые двумя черными веревочками и прозрачной тряпочкой, сочетание которых в наше время почему-то называется трусиками. Длинные стройные ноги.

Она молча откинула покрывало и легла рядом с ним. Кирилл впечатался спиной в стенку, затаил дыхание.

Пытка на этом не закончилась. Внезапно ночная гостья плавно села, повернулась к нему, глядя невидящими глазами во тьму, и начала медленно ласкать его тело.

Тонкие пальцы скользили по широкой груди несчастного мачо, играли завитками жестких волос, спускались все ниже и ниже и достигли, наконец, той черты, за которой пытка превратилась в полное блаженство.

Его плоть пылала, комната плыла перед глазами, и несчастный счастливец еле сдерживал блаженные стоны, а руки этой паршивки двигались все ритмичнее, уверенно ведя его на вершину блаженства. Внутри взорвался огненный фонтан. Ничего не осталось на свете, только нежнейшая кожа, горящая под его губами. Только томительное и нежное имя, как леденец во рту: Леля.

Дыхания у него не осталось. Сердцебиение так участилось, что он его и не чувствовал. Все плыло перед глазами, и только пальцы женщины, теплые, невыразимо нежные, заскользили по его шее, хотя еще миг назад она занималась совершенно другим процессом.

А потом ее губы прижались к его губам; осторожным, ласкающим движением прошлись по влажной от пота щеке и вдруг обожгли яростным, требовательным напором, разбудили в нем то, с чем он так яростно сражался последние семь часов, и не стало больше границ и условностей, не стало смущения и тревоги, а пришло лишь блаженство и облегчение, и огонь в крови больше не жег, а согревал, наполнял тело золотистым легким паром, уносил по горячей реке желания в раскаленное море страсти.

Мужчине с сапфировыми глазами больше не было нужды притворяться властным и насмешливым, потому что женщине в данный момент на это было абсолютно наплевать…

… Жадный рот демона уже достиг ее груди, и Ольга — сдержанная Ольга, всегда контролировавшая свои эмоции — во сне выгнулась с диким и блаженным стоном, раскрылась навстречу бешеной страсти мужчины, как никогда в жизни еще не раскрывалась.

Она не открывала глаз, она стонала все громче, и ее стоны, казалось, только подстегивали страсть ее призрачного любовника. Она вдыхала терпкий, свежий аромат его темных волос, наслаждалась неудержимой силой этих могучих рук, горделиво и нежно ласкала широкие плечи, принадлежавшие отныне — она знала это точно — только ей одной, пила его дыхание и умирала от счастья.

Как сквозь золотой туман, Кирилл услышал ее счастливый всхлип:

— Возьми меня… Прошу тебя… Я так хочу тебя… ПЕТЕЧКА!

Вы знаете, подействовало лучше всякого душа! То есть он даже на секундочку перепугался, не отвалилась ли в организме какая-нибудь деталь.

Ольга больше не могла терпеть. Все ее существо вопило, молило о близости, жаждало ее, страшилось ее и не мыслило, что может быть иначе. Она уже злилась на бестолкового демона за то, что он так долго тянет.

Потом она, кажется, начала слышать его неразборчивый, торопливый шепот. Нежные и бесстыдные слова. Тихую мольбу, яростное требование близости. Это настораживало: ведь всем известно, что во сне звуковой ряд отсутствует. Она предприняла последнюю попытку хоть во сне добраться до счастливого финала и потребовала у демона, чтобы он перестал скрываться и принял облик Петечки, а то неприлично…

И совсем уж отчетливо она ощутила, как он осторожно тянет вниз тонкую ткань ее трусиков, но тут в происходящее совершенно некстати включился рассудок, и Ольга проснулась.

Она ошалело таращилась на незнакомца и отнюдь не сразу вспомнила, кто перед ней. Кирилл Сергеевич Андреев, который, возможно, по паспорту зовется совершенно иначе. Человек без имени. Наемный герой-любовник. Проще говоря, мужчина по вызову. Человек, который за большие… хорошо, за ОЧЕНЬ большие деньги полюбит хоть кикимору, сочинит ей персональную сказку и разденется перед ней согласно прейскуранту.

Одним словом, мужчина, которому Ольга Ланская нипочем не собирается отдаваться, хотя, по неизвестной причине, именно этого страстно жаждет ее тело.

Она вскочила, гневно рванула на себя простыню, под которой бесстыжий Кирилл Сергеевич опять оказался голым, и процедила ледяным голосом человека, всю жизнь посвятившего строительству капитализма:

— Завтра же утром — чтоб духу вашего здесь не было. Любую неустойку я оплачу. Сделаете хоть шаг в сторону спальни — вызову милицию. И прикройтесь… эксгибиционист!

Немая сцена. Занавес. Жидкие и смущенные аплодисменты.

Утро среды выдалось неожиданно серым и дождливым, что как нельзя лучше соответствовало Ольгиному настроению. Она проснулась, немедленно все вспомнила, глухо застонала и накрыла голову подушкой. Потом отшвырнула ее в сторону, встала и начала одеваться с мрачной решимостью человека, идущего на прием к проктологу, — то есть твердо знающего, что ему предстоит буквально полчаса позора и мучений, а потом наступит долгожданное облегчение.

Надо собраться, надо быть спокойной и холодной, проследить, чтобы этот извращенец поскорее собрал свои вещи и покинул ее квартиру. Потом она свяжется с Лялькой, отменит заказ и попросит прислать ей банковский счет на уплату неустойки.

Все это из-за усталости и из-за Петечки, который просто на редкость неудачно выбрал момент, чтобы уйти от нее. Иначе никак невозможно объяснить, что за наваждение вдруг заставило уравновешенную, практичную, искушенную в бизнесе, взрослую женщину совершить подобную глупость — нанять профессионального жиголо, да еще по Интернету!

Из спальни Ольга вышла во всеоружии. Серый деловой костюм в едва заметную полоску и белоснежная блузка, застегнутая под горлышко, всегда защищали ее от враждебного мира не хуже, чем иного рыцаря — стальная броня. Жаль, что гель для волос в ванной, а то еще хорошо смотрится абсолютно гладкая, аккуратная головка. Да, и очки надо приобрести, простые очки в элегантной оправе. Тогда оробеет и стушуется даже такой хам, как Кирилл Сергеевич Андреев, чьи бесстыжие поцелуи…

Она даже охнула от неожиданности, когда при мысли о поцелуях Кирилла Сергеевича у нее свело низ живота и по позвоночнику прокатилась жаркая волна. Румянец полыхнул на щеках, она это знала, даже не глядя в зеркало.