Я лежу в спа-центре Sonesta Beach Spa на Бермудах, вытянувшись на столе перед окном, через которое вижу и слышу, как морские волны разбиваются о берег. В комнату входит косметолог – миловидная молодая женщина с большими голубыми глазами, одетая в белый костюм с пояском. Она совсем недавно приехала из Йоркшира и еще не успела загореть; загар прочно ляжет через двенадцать уик-эндов. Ее бойфренд служит в морском отделе полиции Бермуд, и вчера они ходили смотреть кубок по крикету. На ступнях у нее шишки возле большого пальца, унаследованные по отцовской линии; свой симметричный правильный носик она считает слишком большим, а прямые белокурые волосы – слишком редкими. Сегодня она попросила меня лечь на спину и прикрыла синими махровыми полотенцами, которые будет перекладывать на протяжении часа. За минувшие дни она хорошо присмотрелась к моему телу и знает его изъяны и достоинства. Чаще или лучше к нему способен прикасаться только любовник. Мы с ней не замечаем моей наготы, как давние супруги. Она объясняет мне суть ароматерапии. Древнеегипетская методика на много веков вышла из употребления и возродилась лишь в XVIII веке, когда благовония и травы вновь вошли в моду. Поскольку мне все-таки нужна не мумификация, а релаксация, косметолог сделает смесь лаванды, нероли и сандала на масле из сладкого миндаля и будет массировать меня целиком, от головы до пальцев ног, короткими движениями, стараясь повлиять на работу лимфатической системы. После этого не следует мыться, потому что маслу нужно время, чтобы впитаться и усвоиться. Она начинает с голеней, ее руки движутся веерообразно, перекатываясь по кругу вроде бы бессистемно, но всегда возвращаясь в исходную точку, и в другом направлении такими же симметричными дугами или толчками. Аромат – мускусный, тяжелый, средневосточный, – кажется, растекается по моему телу. С ног она переходит на таз, потом на спину, приостанавливаясь, чтобы надавить на определенные точки по обе стороны позвоночника. Ее руки скользят поперек лопаток, прощупывая, потом успокаивая. «Лечебный эффект начинает ощущаться постепенно, – негромко объясняет она, – в результате “энергетических потоков” между двумя телами». Запах расходится от моей шеи, словно шарфом окутывает меня чуть едким туманом; ее руки продолжают двигаться, разогревая масло. Неожиданно мысли начинают уплывать в годы моего детства, к нашей семейной поездке из Иллинойса во Флориду на короткие летние каникулы. Дорога из пригорода Чикаго до Флориды была довольно долгой, и мать упаковала сумку-холодильник с сэндвичами и гавайским фруктовым пуншем, взяла ивовую корзинку с нашими любимыми игрушками и несколько новых книг с комиксами и учебными упражнениями. Я представляю себе ту поездку в совершенно поразительных подробностях: фей, с радостными криками собиравших листья на картинках комикса; испанский мох на деревьях, мимо которых мы проезжали; поющую в автомобиле мать, одетую в серое платье с большими розовато-лиловыми пышными розами. Она ходила с прямыми каштановыми волосами в стиле Авы Гарднер. Время от времени, когда она умолкала, ее левый указательный палец неожиданно дергался, и это движение очень занимало меня. Я была слишком мала для того, чтобы понять, что она, скорее всего, разговаривала сама с собой. Почему я вспомнила то время? Мне было девять лет. Мать родила меня в тридцать. Теперь я ровесница ей, тогдашней, когда у нее уже было двое детей. Это яркое воспоминание остается во мне и словно наполняет меня густым теплым элем. Потом массажистка заворачивает меня в бледно-голубую простыню. Бледно-голубые стены комнаты украшены принтами – нас окружают коричневые шевроны и кавычки, ориентированные так, будто замыкают высказывание.

Наследники Клеопатры

Египтяне, знатоки ароматов, находили много применений древесине кедра: для мумификации, в качестве благовония, для защиты папирусов от насекомых. Кедровый корабль Клеопатры, на котором она принимала Марка Антония, был снаряжен ароматными парусами, жаровни для благовоний окружали ее трон, и сама она благоухала от головы до пят. Я вернулась сейчас к ней, потому что она была воплощением поклонницы парфюмерии. Руки она умащивала кифи, содержавшим масла роз, крокуса и фиалки, ноги – египтиумом, лосьоном из миндального масла, корицы, хны и цветов апельсина. Вместо стен были шпалеры из роз, закрепленных на специальной сетке, и царственному появлению Клеопатры предшествовала волна ароматов, словно визитная карточка в душистом ветре. Шекспир писал:

Римляне славились своими великолепными банями, но ванны они заимствовали у сибаритов-египтян.

В эпоху Античности даже сами жилища царей зачастую бывали ароматными. Правители строили дворцы целиком из кедра из-за его приятного смолистого запаха, который к тому же отпугивал большинство насекомых. В зале Наньму летнего дворца маньчжурских императоров в Чэндэ балки и обшивка стен сделаны из нелакированного и некрашеного кедра, чтобы ничто не мешало древесине источать аромат. Строители мечетей добавляли в цемент розовую воду и мускус, чтобы полуденное солнце, нагревая стены, заставляло их благоухать. Двери дворца Саргона II (VIII век до н. э.) в современном Хорсабаде были настолько пропитаны благовониями, что их аромат чувствовал каждый, кто входил во дворец или выходил из него. Из кедра делали корабли фараонов и их саркофаги. Храм Дианы Эфесской – одно из семи чудес света, с восемнадцатиметровыми колоннами, простоял двести лет и сгорел благоуханным пламенем в 356 году до н. э. Легенды утверждают, что его пожар был то ли предупреждением богов, то ли жертвоприношением в связи с рождением Александра Македонского.

Мужчины античной эпохи душились очень старательно. Сильный запах в некотором роде подкреплял их облик, расширял сферу влияния. В догреческой критской культуре атлеты перед играми натирали тело особыми ароматическими маслами. Греческий автор около 400 года до н. э. рекомендовал мяту для рук, тимьян – для коленей, корицу, розу или пальмовое масло – для подбородка и груди, миндальное масло – для кистей рук и ступней и майоран – для волос и лба. Египтян-мужчин, приходящих на пир, украшали гирляндами цветов и предлагали им духи на выбор. Полы посыпали цветочными лепестками, которые испускали аромат, потому что гости давили их ногами. Статуи в залах для пиров зачастую служили фонтанами и разбрызгивали через отверстия ароматную воду. Прежде чем отойти ко сну, мужчина должен был растереть твердое благовоние до состояния маслянистого порошка и рассыпать по постели, чтобы во сне вобрать аромат. По Гомеру, этикет приема гостя включал в себя обязательное предложение ванны и ароматного масла. Александр Македонский был большим любителем духов и благовоний и питал особенное пристрастие к шафрану, в настое которого приказывал вымачивать свои туники. Мужчины Вавилонии и Ассирии делали броский макияж, украшались драгоценностями и делали затейливые прически, завивая волосы в мелкие колечки, закрепленные душистым лосьоном. В Древнем Риме любовь к ароматам была столь велика, что и мужчины, и женщины принимали ванны из духов, пропитывали ими одежды и натирали духами даже лошадей и домашних животных. Гладиаторы перед выходом на арену смачивали тела благоухающими лосьонами, причем разные части тела – разными ароматами. И, как и прочие римляне – и мужчины и женщины, – гладиаторы осветляли волосы голубиным пометом. В помещениях, служивших им переодевальнями, перед ужасными битвами со львами, крокодилами или с другими людьми, они могли разговаривать очень грубо, но их ладони источали приятные запахи. Римлянки, как и мужчины, душили разные части тела – можно себе представить, сколько времени они проводили в размышлениях о том, хорошо ли сочетаются запах сандала от ступней и жасмина от груди с запахом нероли от шеи и лаванды от бедер. С распространением христианства возобладал аскетизм, сибаритство порицалось, и мужчины на некоторое время перестали душиться. (Но и тогда религиозную символику связывали с определенными цветами и ароматами. Например, цветы гвоздики и пряность гвоздика ценились, потому что символизировали крестные страдания Христа.) Джон Трумэн в «Романтической истории запахов» (The Romantic Story of Scent) замечает: «В античном мире люди были чистыми и благоухали. Европейцы Темных веков были грязны и не имели запаха. В Средние века и позднее, вплоть до конца XVII века, они были грязны и воняли. Европейцы XVIII века были чистыми и не имели запаха». Впрочем, люди редко отказывались надолго от привлекательных ароматов. Крестоносцы привозили из походов розовую воду. Людовик XIV держал целый штат слуг, которые опрыскивали его покои розовой водой и майораном, стирали его сорочки и другие одежды в отваре гвоздики, мускатного ореха, алоэ, жасмина и мускуса или в апельсиновой воде; он требовал, чтобы для него каждый день изобретали новый аромат. При «благоухающем дворе» Людовика XIV слуги выпускали во время пиров голубей, надушенных различными ароматами, и птицы, летая над гостями, словно ткали гобелен из запахов. Пуритане вывели было духи и благовония из обращения, но европейцы довольно скоро вновь обратились к ним.