«…Сергей Петрович донес, что в районе к западу от Великого озера[31]полный успех нашей опытной геологической разведки. Уже найдены крупные месторождения меди и олова. К сожалению, алмазов пока не нашли, но я не теряю надежды. Впрочем, уже сейчас выглядит оправданным проект железной дороги от форта А-31 к восточному побережью Африки. Ни о каком полноценном обогащении медной и оловянной руды, безусловно, речи быть не может. Но сырье выходит знатное. Особенно из-за практически бесплатного труда местных жителей. В конце концов, полторы тысячи километров железной дороги — это не так уж и много, зато станет легче с медью, на которую сейчас острый дефицит…»

7 июля 1882 года. Москва. Кремль. Николаевский дворец

— Ваше Императорское Величество, — министр финансов Александр Агеевич Абаза[32]был в растерянности. — Я проделал огромную работу по анализу текущего финансового положения Российской империи, и, признаться, не понимаю вашего спокойствия. Это ведь катастрофа!

— В самом деле?

— Да! Да! Ваше Императорское Величество! В самом деле! Вы разве не понимаете, что сложившаяся ситуация катастрофична и необратима? Еще пять лет — и мы окажемся на грани банкротства! У нас не будет средств даже для того, чтобы содержать все построенные заводы, пусть даже в законсервированном виде.

— Александр Агеевич, — улыбнулся Император. — И все равно я вас решительно не понимаю. С чего вы решили, что наступит банкротство?

— В… — Абаза начал было говорить в столь же эмоциональной манере, но тяжело вздохнул и попытался собраться с мыслями, стремясь втолковать этому «молодому человеку», заигравшемуся со своей гениальностью, о которой все вокруг только и твердят. Минута молчания закончилась. Абаза собрался с мыслями и продолжил: — Я проанализировал оборот императорских предприятий, которых в последнее время стало очень много, и пришел к выводу, что он никак не связан с реальной покупательной способностью российского рынка. Да, мы смогли прорваться на некоторые ниши в Америке и Азии, но это не закрывает вопроса. Мы производим гораздо больше, чем можем продать. Сейчас это закрывается внутренними заказами из имперской казны, в которую плавно вводятся капиталы… взятые в качестве контрибуции в минувших войнах. Но они имеют свои пределы. Причем вполне реальные и осязаемые. Я убежден, что, как только произойдет истощение этого резерва, императорские предприятия окажутся банкротами. Казна у них ничего заказывать не сможет, а покупателей не найдется. Это все один большой мыльный пузырь… Особенно трагично это понимать в свете того, что львиная доля императорских предприятий имеет довольно не самую популярную на рынке специфику и их оборудование можно будет продать только по цене лома. Было бы легче, если бы они вместо высококачественных шпал производили какой-нибудь «короткий» товар вроде тканей.

— Любопытно, — Александр со все тем же лукавым взглядом с «чертиками» смотрел на Абазу, и тот решительно не понимал причину столь неуместного озорства. — Александр Агеевич, а позвольте вас спросить, каким образом вы анализировали финансовую ситуацию на императорских заводах?

— Самым что ни на есть штатным — запросив отчеты за весь период их деятельности.

— И вы просто анализировали числа? Не вдаваясь в подробности? Например, откуда они взялись и куда ушли? Вы учитывали, кто заказчик и кто подрядчик в этих операциях?

— А какая для нас разница? — удивился Абаза. — Я ведь анализирую финансовый поток…

— Вот именно, любезный Александр Агеевич, финансовый поток. А у него, как и у любого потока, имеется не только характеристика объема, но и направления. Вы ведь это тоже учитывали? — все так же улыбался Александр. — Ведь так?

— Нет. Признаться, эти вопросы я не учитывал, полагая, что не принципиально, кто и что заказывает. Ведь это не меняет числовых значений.

— О! Александр Агеевич! Очень даже меняет. Вы даже не представляете, как это все меняет! — Александр не просто расплывался в улыбке. Нет. Он уже сиял, как начищенный золотой червонец екатерининской поры.

— Вы можете пояснить свою мысль? — стушевался Абаза, начиная понимать, что он упустил что-то очень важное.

— С удовольствием, — кивнул Александр. — Но вы должны отдавать себе отчет в том, что все услышанное здесь и сейчас по этому вопросу находится в категории государственной тайны.

— Боюсь, что не знаю, о чем с людьми беседовать, — грустно пошутил Абаза. — Постоянно боюсь рассказать какую-нибудь из них.

— В данном случае вопрос не терпит сатиры, — резко поменялся в лице Император.

— Прошу прощения, — подобрался Абаза. — Я отдаю себе отчет в том, что здесь происходит, и готов нести всю полноту ответственности.

— Хорошо. Так вот. Основной секрет, который вы не смогли заметить, заключается в том, что практически все операции купли-продажи и подряда выполняются между императорскими предприятиями, которые, как вам известно, сведены в единый корпоративный механизм, — Александр снова улыбнулся. — Продолжите?

— Нет, пожалуй, нет. Я все еще не понимаю секрета.

— Превосходно! Особенность этой системы заключается в том, что по большому счету все эти предприятия являются составными частями одного финансового механизма, внутри которого осуществляется только безналичная оплата всего и вся.

— И? — недоуменно пожал плечами Абаза.

— Александр Агеевич, вы даже не представляете, как замечательно, что вы не понимаете, — сиял Александр. — На самом деле это и есть секрет. Дело в том, что внутри предприятия деньги как таковые не ходят. Там на данный момент функционируют только учетные единицы. Вспомните замечательный оборот «у. е.», который постоянно и повсеместно фигурирует в отчетах. Да, он приравнен к империалу, но это не империал. Зачем это сделано?

— Понятия не имею, — снова пожал плечами Абаза. — Я решил, что это какой-то изыск ведения бухгалтерии, который вы ввели с какой-то целью.

— Отчасти вы правы. Но только отчасти. Дело в том, что эти самые учетные единицы не являются деньгами. Это единицы, в которых производится оценка фондов. Они вращаются только внутри корпоративной системы императорских предприятий и вообще никак не связаны с империалами.

— Не понимаю, — покачал головой Абаза. — Как это «не связаны»?