— Ты ранен, Алек.

Много раз его касались женские руки, но ни в одном из этих прикосновений не было такой нежности и заботы. Голова Бриттани упала на грудь, будто этот жест отнял у нее последние силы. Когда ее щека скользнула по грубой материи его рубахи, она слабо застонала. Все тщательно продуманные планы разом вылетели у него из головы, и он в отчаянии воскликнул:

— Бриттани, держись! — Ее ресницы слегка вздрогнули. — Мы скоро будем дома, — добавил Алек.

Его голос звучал так мягко, что Бриттани приоткрыла глаза.

— Я не сдалась, варвар, — еле слышно пробормотала она.

Алек ласково погладил ее по голове.

— Конечно, милая, ты не сдалась, — прошептал он и добавил про себя: «Ты едва не погибла, мой маленький воин».

Малкольм, оруженосец, нагнал предводителя и поскакал с ним бок о бок. Он неприязненно взглянул на Бриттани, потом заметил:

— Из-за нее могла вспыхнуть война.

Алек крепче прижал жену к груди.

— Она поехала с нами не по своей воле.

— Верно, — кивнул Малкольм. — Но все равно хлопот с ней не оберешься.

Алек хмыкнул:

— Я это понял сразу, как ее увидел.

Малкольм снова кивнул. Когда он заговорил, его голос был лишен всякого выражения — он просто констатировал факт:

— Этот год будет долгим.

Алек должен был согласиться. Что ни говори, он лэрд Кэмпбелл, а его жена отпрыск Мактавиша, и этот союз не может не быть временным. Малкольм вовремя напомнил ему об этом. Он не может позволить себе привязаться к этой женщине.

— Вряд ли ей понравятся распоряжения Алека. — Резкий голос Дженнифер прогнал остатки сна, а Бриттани так не хотелось просыпаться.

— Так не говори ей о его распоряжениях, — пожала плечами леди Бренна. — Пусть лэрд сам сообщит ей новость.

— Матушка, как жаль, что клан так настроен против нее. Ведь она предотвратила войну. — Дженнифер так горячо ее защищала, что Бриттани благодарно улыбнулась, однако улыбка тут же увяла, когда она услышала ответ леди Бренны:

— Но мужчины смотрят на это иначе. Они считают, что из-за нее война чуть было не началась.

— Матушка, ты же знаешь, что Бриттани была без сознания, когда ее увозили в замок Мактавишей.

— Знаю. Она действительно ни в чем не виновата, и все равно во всем будут винить именно ее.

Бриттани не могла больше притворяться спящей. Она потянулась и почувствовала, что голова еще болит, но тошнота и головокружение, слава богу, прошли.

— И что теперь будет? Меня накажут плетьми? — презрительно произнесла она.

При звуке ее голоса обе дамы вздрогнули и кинулись к постели.

— Бриттани, тебе еще рано вставать, тебе нужно как следует отдохнуть. — Дженнифер удерживала Бриттани, пытавшуюся сесть, за плечо.

— О чем вы говорили? Какие распоряжения? Какая новость? — Голос Бриттани звучал мягко, но требовательно.

Дженнифер в смущении взглянула на Бриттани, потом на мать.

— Бриттани, твой муж сам тебе все объяснит. Это не наше дело, — спокойно ответила вместо дочери леди Бренна.

В глазах немолодой женщины Бриттани видела участие. Она откинулась на подушки.

— Тогда пошлите за ним. Я хочу знать, что меня ждет. — Она закрыла глаза, пытаясь успокоиться, но в голове царил хаос, а душа пребывала в смятении.

— А ты не думаешь, что тебе лучше было бы отдохнуть и набраться сил, прежде чем встречаться с моим пасынком? — ворвался в сознание голос леди Бренны.

Бриттани открыла глаза.

— Силы все равно не вернутся, пока я не буду знать точно, какое наказание меня ожидает.

— Хотелось бы, чтобы у тебя было столько же мудрости, сколько храбрости, — отозвалась леди Бренна, направляясь к двери вместе с дочерью.

— Мне тоже хотелось бы, — вздохнула Бриттани.

Дверь закрылась за дамами, и она осталась наедине со своими невеселыми мыслями. Она думала о том, что со дня ее замужества прошло совсем немного времени.

Лэрд Кэмпбелл вошел в комнату, как всегда, стремительно и бесцеремонно. Дверь сначала распахнулась до упора, потом захлопнулась со стуком.

— Ты хотела со мной говорить? — спросил он с некоторым сомнением, словно был не вполне уверен, что она достаточно оправилась. Под взглядом его прищуренных глаз Бриттани чувствовала себя совершенно беззащитной.

Она с трудом сглотнула и кивнула.

Алек прошел через комнату и сел на край кровати. Указательным пальцем он поднял ее лицо, заглянул в глаза. Бриттани было неловко и неуютно от его близости, она отодвинулась подальше, натянула одеяло до подбородка.

— Для начала, жена, нам надо установить несколько правил. Я хочу, чтобы жизнь в этом замке текла размеренно и упорядоченно.

Бриттани не перебивала, и он продолжал, не сводя с нее внимательного взгляда:

— Я думаю, тебе это будет трудно, но придется смириться.

От его безапелляционного тона ее страх мгновенно исчез. Бриттани подняла глаза, и он увидел в них знакомое непокорное выражение.

— Перед чьей волей я должна смириться? Перед твоей? Или перед волей господа? — Она смотрела прямо ему в глаза и вдруг с удивлением уловила в его взгляде нечто, похожее на восхищение.

— Для тебя это одно и то же. — Он твердо взял ее за руку. — Видишь это кольцо? Оно мое. Так же, как и ты.

— Мы уже обсуждали этот вопрос, милорд. — Она попробовала выдернуть руку, но Алек крепко держал ее и поднял к самым ее глазам.

— Да, мы обсуждали, но ты так ничего и не поняла. — Он указал на кольцо. — Что, по-твоему, означает обручальное кольцо?

Бриттани наконец выдернула у него руку, а глаза ее загорелись гневом.

— Милорд, неужели для тебя нет ничего святого? Ты же знаешь, что наш брак ненастоящий. Мы не связаны друг с другом вечными узами.

— Слава богу, нет. Но до тех пор, пока ты моя жена, ты будешь мне повиноваться. Это тебе ясно?

Бриттани вызывающе передернула плечами.

— А когда я не повиновалась тебе, милорд?

Глаза Алека расширились от негодования.

— Скажи лучше, был ли такой случай, чтобы ты мне повиновалась.

— Милорд, я готова служить тебе, если ты точно определишь круг моих обязанностей. Я не хочу, чтобы нашим отношениям мешало непонимание. Мое непонимание своего долга жены и твое — своего долга мужа.

Алек протестующе вскинул руку.

— Довольно, жена! Если я буду пытаться понять твою логику, у меня ум за разум зайдет.

У Бриттани вертелось на языке язвительное замечание, но в конце концов она решила оставить свое мнение при себе.