нуждалось в отдыхе, даже если его разум, его внутренние часы, отказывались отключаться.

На самом деле, он просто должен был продолжать делать это столько времени, сколько потребуется, чтобы добраться до того неопределенного места, на которое указали ему драконы. Никаких проблем, верно?

Сельская местность не была полностью пустынной. Довольно регулярно он натыкался на дома. Хижины, на самом деле, построенные из выветренных деревянных досок и даже кирпичей из дерна. Там могло не быть дорог, но иногда он находил скопление домов на берегу, крошечную рыбацкую деревушку с единственным пирсом и маленькими лодками, с сетями и капканами, разложенными для просушки на солнце.

Многие деревни принадлежали инуитам, коренным народам, которые жили в этих деревнях и ловили рыбу у этих берегов в течение тысячи или более лет. Они видели Джона, махали ему рукой и пытались заговорить с ним. Обычно он не говорил на их языке, а они часто не говорили по-английски, поэтому он не мог ответить на их вопросы. Они наблюдали за ним с любопытством и замешательством, пока он ехал дальше по еще более унылой местности.

Затем прошло несколько дней, когда он никого не видел. Он въехал в бесконечное снежное поле, и даже несмотря на то, что его защищали сильно затемненные очки, яркий свет причинял боль его глазам.

Когда он израсходовал последний бензин, он кое-что понял: он совершал это путешествие, предполагая, что не вернется. Что ему не нужно будет возвращаться, потому что он найдет Кей, а потом… а потом он не знал. Кей была там, Артегал был там, и все было хорошо, так или иначе. Он мог бы позвонить кому-нибудь, чтобы тот приехал за ними. Может быть, это было смешно, но к этому времени он зашел так далеко, что не видел смысла останавливаться. Он найдет Кей, а с остальным разберется позже.

Он бросил квадроцикл, сократил свой груз до одного рюкзака, надел снегоступы и продолжил путь. Вперед, один шаг за другим.

Глава 7

Ярко освещенным вечером Джон сидел на рюкзаке рядом с незажженной плитой и смотрел на предмет в своих руках. Этот. Этот пакет, этот дурацкий сублимированный мясной рулет, стал поворотным моментом. После этого у него не было достаточно еды, чтобы вернуться, если он не развернется прямо сейчас.

Он не был каким-то идиотом типа Шеклтона, игнорирующим уроки и здравый смысл. Он знал, что даже если будет строго соблюдать норму — половину еды в день, — он может не успеть вернуться на юг. Если бы он не потреблял достаточно калорий, его организму было бы трудно сохранять тепло. Его шансы получить обморожение и гипотермию увеличились.

Этот этап путешествия был актом балансирования, и он был готов сорваться с натянутого каната.

Он смотрел на север, щурясь сквозь очки. Должен ли он продолжать идти? Неужели он действительно думал, что сможет найти Кей? Был ли он готов поставить на это свою жизнь? Потому что после этого ужина он поставил на это свою жизнь.

Осторожно, его движения были спокойными и размеренными, он установил печку, поставил на нее банку со снегом, чтобы тот растаял. На ужин он съел мясной рулет. Затем он снова собрал свой набор и продолжил путь. На север.

***

Первого дракона, которого он увидел, он принял за обман зрения. Фигура, пикирующая близко к горизонту, была там всего секунду, а затем исчезла. Это могла быть птица, но он знал, что это не так. Он так долго ничего не видел, что не мог поверить, что смог найти то, что искал сейчас.

Во второй раз, когда он увидел дракона, он подумал, что у него галлюцинации. Извилистая фигура описала дугу над горизонтом, изгибаясь, как хвост, на фоне размазанной тени, которая могла быть крыльями.

Он не думал, что это будет так трудно. Он вырос в Силвер-Ривер, всю свою жизнь наблюдал за драконами на расстоянии, летающими и ныряющими среди горных вершин. Конечно, он смог бы узнать их здесь. Но сейчас он не был уверен. Он не доверял себе. Это, должно быть, мираж; нескончаемый арктический свет играет с ним злую шутку. Пляшущие пятна в его глазах.

Когда очертания летящего дракона исчезли, он не мог быть уверен, что вообще его видел. Возможно, у него галлюцинации. Вот что происходило, когда ты умирал с голоду.

Или он шел в правильном направлении и был близок к этому. Так, так близко, но он говорил это уже несколько дней. У него почти закончилась еда. Он должен был что-то сделать.

Он должен был привлечь их внимание. Это было его рациональное объяснение. Сделать что-нибудь, что угодно, чтобы привлечь к себе внимание.

Была еще одна причина сделать то, что он сделал дальше, эмоциональная и непризнанная: ему нечего было терять. Он был в сотне миль от цивилизации и без еды. Если он развернется и попытается вернуться, он умрет. Но если ему удастся привлечь внимание кого-нибудь, кого угодно, чего угодно…

Покопавшись в рюкзаке, он вытащил несколько необходимых вещей — спутниковый телефон, GPS, последний батончик мюсли, бутылку воды. Все остальное — спальный мешок, химические грелки для рук, снегоступы, смена одежды — он сложил в кучу. Он разжег походную печку и щелкнул зажигалкой.

Он засунул зажженную плиту под груду хлама. Хлам. Все снаряжение, которое он тащил так далеко, которое сохранило ему жизнь. Он сжег все это.

Большая часть этого — спальный мешок, брезент и тому подобное — была из синтетики, нейлона и других материалов, которые, как правило, были очень токсичными при сгорании. Огонь лизал и распространялся, и дым, который поднимался вверх, был черным и едким. Он даже пах ядовито.

Когда пламя добралось до маленькой канистры с пропаном, Джон вспомнил, что, возможно, ему следует убраться подальше. Он отшатнулся, поскользнувшись на снегу, а затем пришел в себя и отвернулся как раз в тот момент, когда взорвалась канистра. Осколки вылетели наружу, стуча по спине его парки. Огненный шар раздулся и поднялся. Не очень большой… топлива оставалось не так уж много.

Сейчас, может быть, в тридцати ярдах от него, Джон сидел и смотрел, как его жизнь сгорает в черном столбе дыма. Конечно,