больших праздниках для замкнутого эльфа было сущим кошмаром, особенно в кругу семьи, где каждый норовил с ним о чем-то заговорить, чтобы потом осуждать по поводу и без оного. Вот только отцу не откажешь…

Постояв немного у двери, Карнистир вернулся в покои, выдернул из стола нож и спрятал его в складках одежды.

«Туркафинвэ горько пожалеет, если снова полезет ко мне! Подправлю его прелестное личико! Пусть тоже поймёт, что девкам плевать, как он выглядит! Любым хорош будет, потому что принц!»

Снова обернувшись на обезображенный стол, отражение в котором отвратительно искажалось, Чёрный Финвэ подумал, что пора бы снова отполировать поверхность или заменить предмет мебели целиком.

«Но это подождёт. После праздника займусь. Наверное».

***

Юные девы пользуются волшебными зеркалами для разных целей, но чаще — чтобы увидеть будущего мужа или приукрасить собственное отражение, ведь так хочется казаться себе самой прекрасной в Амане!

Принцесса Третьего Дома Нолдор Артанис тоже поколдовывала над своим образом в сияющей поверхности овального зеркала с рамой, украшенной созданными Феанаро самоцветами, но делала это только в присутствии служанок. Оставаясь одна, юная эльфийка смотрела на себя настоящую, без прикрас.

Артанис знала, насколько удивительно красивы её сияющие золотом Лаурелин волосы, и могла расчёсывать локоны бесконечно, любуясь своим отражением, никогда и никому не позволяя прикасаться к дивным волосам.

Переливающиеся нежнейшими оттенками радуги самоцветы вокруг зеркала были лучшим обрамлением чарующей красоты Артанис, хотя сама дева порой думала, что, даря «полуплемяннице» камни, Феанаро рассчитывал затмить своими творениями прелесть дочери «очередного полубрата». И с гордостью усмехалась:

«Не вышло! Самоцветы стали слугами моей красоты!»

Собираясь на праздник в честь бабушки —королевы Индис, принцесса долго подбирала украшения. В её шкатулках тончайшей работы лучших мастеров лежали самые причудливые ювелирные изделия с камнями, разумеется, созданными Феанаро. Искусственные самоцветы сверкали гораздо ярче натуральных, мастер по праву гордился собой, и уже никто не вспоминал, какими невзрачными и тусклыми были первые кристаллы великого ювелира.

Облачившись в белое платье из тончайшей ткани и добавив к образу сияние диадемы, пояска и ажурного кольца с прозрачным, словно роса, бриллиантом, Артанис уже собралась выйти из покоев, как вдруг украшение, ослепительно сверкнув в зеркале, на миг ослепив, соскользнуло с пальца, мелодично звякнуло об пол, и камень укатился под столик из цветного стекла с витыми ножками. Удивлённая случившимся принцесса подняла самоцвет, невольно залюбовалась.

«Кольцо обиделось на слово «слуга»? — мысленно усмехнулась дева. — Но это ведь твоя обязанность — служить моей красоте, моей воле! Ты — слуга, бриллиант, прими это или будешь вечно заперт в шкатулке!»

Сияние снова отразилось в зеркале каплей волшебной воды. Артанис залюбовалась, почти забыв о рассуждениях, кто и кому служит, и вдруг стало обидно, что её собственный отец и остальная родня «не наполовину» не умеют создавать такую красоту. Хотя какой смысл обижаться на Финдарато, являющегося воплощением беспечности и легкомыслия? Он вечно витает в облаках, чем успешно пользуется сама Артанис, ведь уговорить старшего брата можно на что угодно, а значит, и заручиться поддержкой отца — папа ведь не откажет своему первенцу. Финдарато с младенчества был слишком прелестным мальчиком, чтобы не дать ему то, что он хочет, и не растерял милого очарования, даже став взрослым.

Замечательный помощник в делах! А главное — никогда не задаст лишних вопросов.

***

Серебро и золото Священных Древ слились воедино, птичьи трели в это время всегда звучали особенно волшебно, но звуки арфы вдруг разбили чары вдребезги, как только Артанис появилась в саду, поскольку Финдарато начал исполнять песню Канафинвэ Феанариона, лучшего менестреля Тириона и всея Валинора. Принц сочинил «потешку», чтобы пошутить над принцессой из Третьего Дома, и вышло совершенно не смешно! По крайней мере, для самой дочери Арафинвэ.

Горевала в тоске Артанис,

Обливала себя слезами,

Посрывала все покрывала,

Отчего же в ней эти страсти?

Целовала себя в засосы…

— Финдарато! — воскликнула принцесса со злостью. — Сколько раз говорить? Не пой это! Никогда!

Танцевала с собой Артанис

И любила себя так мило,

Захотела себе отдаться…

Вспылив, дева подбежала к брату и вырвала арфу из рук. Финдарато сделал такое обиженное лицо, словно всё ещё был ребёнком, и Артанис смягчилась, понимая — злиться она теперь не в состоянии.

— Песни Кано чудовищны! — наставительно произнесла принцесса.

— Ты говоришь, как его зануда-братец Майтимо, — надул губы Финдарато, — вечно кривится, смотрит с презрением и ядом плюется. А нам с Финдекано нравятся песни Макалаурэ.

— Ты все поймёшь, возлюбленный братец, — нежно пропела Артанис, — когда твой обожаемый менестрель посвятит балладу тебе.

Финдарато заливисто рассмеялся, его золотые волосы всколыхнул неожиданно налетевший ветер.

— Я жду этого дня с нетерпением, — подмигнул принц.

«Глупец!» — подумала Артанис, улыбаясь самой чарующей из тысячи своих улыбок.

— Сегодня, дорогая сестрица, — загадочно произнес Финдарато, — Макалаурэ споёт песню в честь королевы. Возрадуемся же!

Артанис, смотря на арфу брата, подумала, что радоваться совсем не хочется.

Примечание к части Песня Макалаурэ - чуть исправленная "Настасья" В. Бутусова

Примечание к части Секс. Сюжет в следующей главе Карнеол на белом шёлке

Шёлк постельного белья соскользнул с кожи, оставив тело обнажённым.

Королева Индис поднялась с подушек, посмотрела на закрывшуюся за супругом дверь, когда он отправился готовиться к празднику. Этот день Финвэ ждал даже больше, чем виновница торжества.

«Я соберу всю семью! — воодушевлённо повторял нолдоран. — Сама судьба мне помогает! Феанаро никуда не уехал, Нельо вернулся с этого ужасного холодного севера, Арьо отложил поездку в Альквалондэ, девочки тоже ничем особо не заняты. Видишь, как всё хорошо складывается? Из Владык тоже кто-нибудь придёт, я уверен. Правда, я никого не звал — у меня к Валар вопросов нет, советы пока не нужны».

— Ох, Финвэ, — изящные губы выдохнули имя, золотые волосы заструились по соблазнительному телу.