Входная дверь открылась. Вики подняла глаза. Перед ней стояла Бренда, в бюстгальтере от купальника и джинсовых шортах похожая на фотомодель. В руках у Бренды был блокнот. Это был ее сценарий по книге, которую во всем мире читали еще шесть человек, сценарий, у которого нет никаких шансов на экранизацию. И все же эта затея была для Бренды намного важнее, чем забота о детях Вики.

— Что за выражение лица? — спросила Бренда.

— Ты знаешь, что это за выражение, — ответила Вики.

Несмотря на то что Мелани лежала на крайне неудобном матрасе с подушкой на голове, она слышала, как Вики и Бренда ссорились в зале. У нее болели ноги: во время всей этой суматохи с Блейном она получила сильный солнечный ожог. У нее в животе было пусто — за целый день Мелани так и не смогла ничего удержать внутри, даже кусочек хлеба. И ее сердце было разбито. Мелани представила себе сложившуюся ситуацию в виде яблока: разрезанное напополам, затем на четыре части, вырезанная сердцевина, очищенная кожура. Она заслужила все это, даже худшее. Вчера она упала с ребенком на руках, сегодня провалила простейшее задание, связанное с заботой о детях. «Можешь посмотреть за Блейном?» Последи, чтобы он не умер и не исчез. Но даже это оказалось для нее слишком сложным. До того как Питер сообщил ей о своей неверности, до того как Мелани узнала о жизни, растущей внутри нее, ей казалось, что она будет превосходной матерью. Она покупала бы только деревянные игрушки и только натуральные продукты, она часами читала бы поучительные разноцветные детские книжки, купленные исключительно в частных книжных магазинах. Она никогда не кричала бы, никогда не говорила покровительственным тоном, не поднимала соску с пола, чтобы снова дать ее ребенку, предварительно облизнув. Она все делала бы правильно. И уж точно Мелани никогда не представляла себе, что окажется в подобной ситуации: ее брак на грани распада, она не уследила за ребенком и даже не могла с уверенностью сказать, потерялся этот ребенок или утонул. Во всем, решила Мелани, виноват Питер, но результаты этих размышлений только усилили ее желание поговорить с ним. Это была уже практически физическая потребность, еще более тягостная, чем голод или жажда. Разговор с Питером был необходим ей так же, как кислород.

Вернувшись с пляжа, Мелани уже шесть раз позвонила ему в офис, и все шесть раз ей отвечал автоответчик. Его голос звучал мучительно жизнерадостно. «Привет! С вами говорит автоответчик Питера Пэтчена, старшего аналитика “Раттер энд Хиггенс”. Я либо разговариваю по другой линии, либо меня нет на месте, так что, пожалуйста, оставьте свое сообщение, и я вам перезвоню. Спасибо!»

Первое сообщение Мелани оставила в тринадцать двадцать восемь: «Питер, это я. Я в Нантакете с Вики. Я останусь здесь на лето или до тех пор, пока ты не предоставишь мне веские причины для того, чтобы вернуться. Я имею в виду, что не вернусь домой, пока ты не порвешь с Фрэнсис. Ладно. Позвони мне. Можешь звонить мне на номер, который я дала тебе раньше, — 508-257-6101 или на этот сотовый, который принадлежит сестре Вики. Номер 917-555-0628. Позвони мне, пожалуйста».

Она лежала на кровати лицом вниз и ждала, пока часы пробьют два. Мелани оставила свой сотовый в Коннектикуте специально, чтобы Питер не мог ей позвонить и чтобы не испытывать искушение позвонить ему. Ха! Она набрала его номер еще раз. «Питер, пожалуйста, позвони мне. Мои номера, еще раз…»

Мелани позвонила еще четыре раза с интервалом в полчаса, и еще через пятнадцать минут, звонила на домашний номер, где ей отвечал ее собственный голос. «Вы позвонили в дом Пэтченов. В данный момент мы не можем принять ваш звонок. Пожалуйста, оставьте свое сообщение и номер телефона, и мы обязательно вам перезвоним». Мелани не стала оставлять сообщений. Она позвонила Питеру на сотовый, но ее немедленно переключили на голосовую почту.

— Питер, это я. — А затем, на случай если он ошибочно принял ее «я» за чье-то чужое «я», добавила: — Мелани. Пожалуйста, позвони мне на номер 508-257-6101. Или ты можешь позвонить мне на номер… — Она называла номер сотового еще три раза и каждый раз вешала трубку.

Сюрприз! Зазвонил телефон. У Мелани подпрыгнуло сердце. Она посмотрела на номер на дисплее. Это был какой-то незнакомый ей манхэттенский номер. На дисплее высветилось имя «Уолш Дж.».

— Алло, — сказала Мелани.

— Бренда?

Опустошение. Разочарование. Это не Питер.

— Нет, простите. Это не Бренда.

— Вики?

— Нет, — сказала Мелани. — Это Мелани. Я подруга Вики.

— Понятно. — Голос был с австралийским акцентом. — Бренду можно к телефону?

Мелани прислушалась. Где-то в зале споры до сих пор продолжались. «Никогда еще не встречала такого эгоистичного… мир не вращается вокруг…»

— Ее сейчас нет.

— Не страшно. Передадите ей, что звонил Уолш?

— Конечно, — сказала Мелани. Она сделала паузу. Неужели это тот студент? Его голос казался слишком взрослым для студента, но, опять-таки, Мелани не знала об этом человеке ничего, кроме самого факта, что он был студентом Бренды. — Хотите оставить номер?

— У нее есть мой номер. Нет смысла снова его оставлять.

Нет смысла, подумала Мелани. Она оставляла свои номера снова и снова, будто Питер не звонил ей из-за отсутствия номера.

— Я скажу ей, чтобы она вам перезвонила, — произнесла Мелани уверенным голосом, как будто у нее была власть над Брендой и она могла хоть к чему-то ее принудить. — Я обещаю, она вам позвонит. Можете на меня рассчитывать.

Уолш засмеялся.

— Ну, спасибо вам, Мелани.

— Не за что, — сказала она.

Уолш повесил трубку. Звонок длился всего минуту и три секунды, но Мелани стало легче. Она почувствовала себя менее одинокой, зная, что этот парень из Нью-Йорка пытался дозвониться Бренде. Но Мелани также без всяких причин почувствовала какую-то ревность. Мужчины любили Бренду. Даже юный студент-полицейский не мог отвести от нее глаз. Мелани вдохнула спертый комнатный воздух. Нужно открыть окно. Но вместо этого она набрала номер Фрэнсис Диджитт. Мелани даже не пришлось искать этот номер в записной книжке; она знала его наизусть. Фрэнсис Диджитт взяла трубку после второго гудка.

— Алло?

Мелани не волновалась насчет определителя номера, поскольку звонила с сотового Бренды. Она помолчала около минуты, вслушиваясь, не там ли Питер. Там ли он? Затем она услышала лай собаки (у Фрэнсис Диджитт был шоколадного цвета лабрадор) и звуки, похожие на бейсбольный матч по телевизору. Собака, бейсбол. Фрэнсис Диджитт была не из тех женщин, которых опасалась Мелани или любая другая жена в «Раттер энд Хиггенс»; Фрэнсис была полной противоположностью секс-бомбы. Она была из тех девушек, которые выигрывают у мальчиков соревнования по бегу на физкультуре, из тех, о которых мальчики забывают к седьмому классу, когда у остальных девочек появляется грудь. Фрэнсис была маленького роста и совсем не женственной. Она была единственным человеком, подумала Мелани, который мог выдержать ядовитые испарения в закрытом офисе Питера; она была младшим аналитиком, но очень проницательной, она знала рынок, занималась собственными исследованиями и организовывала корпоративные соревнования по футболу. Все считали ее лесбиянкой, но Мелани всегда знала — Фрэнсис слишком привлекательна, чтобы быть лесбиянкой. Ей была присуща некая безрассудность, которая могла означать, что в постели она просто зверь. Мелани затошнило от одних лишь мыслей об этом. Она повесила трубку, затем прижала телефон Бренды к своему быстро бьющемуся сердцу. И снова набрала номер Фрэнсис Диджитт.