Дэн точно не знал, как на это реагировать. «Мне пора возвращаться», — сказал они открыл дверь на улицу.

«Ладно», — она прошла с ним до угла с багетом под мышкой. Теперь мука была и на ее черном шерстяном пальто. «Мне нужно такси. Я просто покупала маме немного хлеба. Наша семья практически живет на коле и французском батоне. Папа называет это диетой Уэллсов».

Дэн улыбнулся. Диета работала. Элис была довольно худенькой. Он взглянул на нее в свете холодного полуденного солнца. Элис принесла ему печенье. У нее были милые веснушки, она была неуклюжей и высокой, у нее под рукой был багет. Стоя здесь в своем черном пальто и черных балетках, она выглядела поразительно по-французски и поэтично. Он точно мог написать о ней стих.

Она помахала багетом проезжающему такси. «Эй!» Такси остановилось, и она обернулась попрощаться. «Мы с Дженни, может быть, позже посмотрим кино или еще что. Может, даже встретимся у тебя».

Дэн сделал шаг в ее сторону. «У тебя мука на щеке». — Он провел по ней пальцем, а потом поцеловал пятно. — «Вот здесь».

Уголки губ Элис расплылись в неуверенной улыбке. — «Спасибо». Водитель посигналил. Она сильнее сжала багет рукой. «Я оставила печенье у тебя на сто ле. Кажется, оно вкусное. Ну, ладно увидимся» — добавила она, прежде чем запрыгнуть на заднее сиденье машины.

Маленькая mignonette, начал писать в своей голове Дэн по пути обратно в офис. Прелестная coquette. Он не был даже уверен, настоящие ли это французские слова, но звучали они, как Маленькая игривая француженка с хлебом под мышкой, которая приносит тебе печенье. Из тех, о ком пишут песни и стихи и кого целуют в щечку. Элис было всего четырнадцать, в конце концов. Она не была Мистери Крейз, но она очевидно обожала его, и во всяком случае она была рядом.

Он зажег еще одну сигарету и ленивым шагом отправился в офис. Кажется, работа была не такой уж и плохой.

До тех пор, пока он находился вне офиса.

«Смотри, пап, старые санки», — крикнула Ванесса. Она совершила ошибку, упомянув, как много добра ньюйоркцы оставляют на тротуаре — таким образом она на самом деле нашла пару отличных старомодных роликов, — и теперь обходила улицы Уильямсберга, помогая родителям в охоте на новые сокровища для их фаунд-арта.

Арло прошлепал к красным Мастиковым санкам и поднял их. Они были согнуты посередине и покрыты наклейками черепашек-ниндзя. Дно было заляпанным и выцветшим после периода обильного поливания собачьей мочой.

«Они могут вонять», — предупредила Ванесса.

Арло пожал плечами и кинул санки в металлическую продуктовую тележку Руби. Они уже нашли голубой пластмассовый аквариум, белую шапку повара и пепельницу из чертежных кнопок.

«Нам нужно что-то большое», — сказала Габриэла, пока они продолжали свой путь. — «Что-то основательное».

Ванесса неохотно следовала за ними, думая, что имела в виду ее мать. Еще одну лошадь? Огромную сырную терку? Она толкнула ногой мятую упаковку из-под сока и уселась на бордюр, пока ее мама и папа беседовали с владельцем древнего пикапа, припаркованного у чего-то, что напоминало рыбацкую лачугу, посреди квартала складов. Затем ее мать подошла и села рядом.

«Арло нашел родственную душу», — заявила она, улыбаясь мужу издалека. — «Думаю, это надолго».

Сегодня на Арло было шерстяное пончо поверх шортов-бермудов и теннисные туфли на босу ногу. Его колени были синюшно-белыми, а голени покрыты синяками от работы в кузнице дома в Вермонте, — Арло создавал мобили из каркасов тачек и оленьих рогов. Ванесса изумлялась, как ее отцу удалось найти кого-то, кто мог смотреть на него так, как ее мама. К разговору о родственных душах!

«Так что случилось с твоим маленьким лохматым парнем?» — спросила Габриэла. Она сняла резинку с конца своей длинной седой косы и расчесала волосы своими обляпанными краской пальцами.

Ванесса скривилась. Одной из причин, по которой она брила голову, были пугавшие ее волосы матери. «Ты о Дэне?»

Габриэла поднялась и принялась массировать сзади шею Ванессы. Ванесса вздрогнула — она ненавидела, когда ее трогали без спросу, — но мать ничего не заметила. «Я всегда думала, вы в итоге поженитесь, или еще что. Вы напоминали мне нас с Арло».

Ванесса обхватила колени, терпя массаж. «Дэн поступил в полицейское подразделение», — ответила она, зная, как возмущает родителей принудительная сила.

«Без шуток». — Габриэла отпустила шею Ванессы. Она разделила свои седые волосы на несколько частей и опять принялась расчесывать их. — «У него был такой неповторимый талант. Такой, редкий, острый взгляд на красоту. И такой преданный».

Преданный? Пожалуй, нет.

«Ха!»— вскипела Ванесса. Где бы был Дэн, не распознай она его талант и не отправь его стихотворение в Нъю-Йоркер? «На самом деле никакой Дэн не коп», — призналась она. — «Он просто перестал быть хорошим. Типа, это нормально наступать на людей, если из этого выйдет хорошая поэзия». — Она глянула на мать, чтобы увидеть, дошли ли ее слова. — «И он козел».

«Настоящих художников всегда считали козлами», — вздохнула Габриэла. — «Ты не должна быть столь строгой к нам». — Она затянула кончик своей косы резинкой от коробки брокколи, которые готовила вчера Руби. — «Знаешь, кто козлы на самом деле?»

«Кто?» — спросила, вставая, Ванесса. Их отец направлялся к ним с вонючей старой рыбной сетью в руках, страстно улыбаясь, будто не мог дождаться, чтобы показать и рассказать.

«Розенфельды», — ответила ее мать. — «Эта Пилар сказала вчера, что они не перерабатывают отходы! Да что за люди не перерабатывают отходы?!»

Э-э-э, нас таких много.

«Джорди милый», — тихо заметила Ванесса.

«Но что за очки на нем? Они, наверное, стоят, как наша машина? Как по мне, так лучше бы потратил эти деньги на переделку носа».

Вот видите, даже мирные фрики-хиппи не могут устоять перед злословием.

Ванесса хмыкнула. Учитывая, что ее родители ездили на допотопной Субару, очки Джорди стоили намного дороже. И коль уж ее мать в самом деле так презирала Розенфельдов, Ванесса дождаться не могла, когда мамочка обнаружит, кто приглашен к ним на ужин сегодня.

Видимо, тот самый длинноносый мальчик в дорогих очках?

Когда Дэн наконец дошел до офиса, он обнаружил абсолютную пустоту. Он положил сдачу от икры на стол Сигфрида Кастла и прошел мимо рядов столов и вдоль короткого коридора. В конце коридора была закрытая дверь. Он мягко постучал.

«Входи», — скомандовал Сигфрид Кастл.

Дэн толкнул дверь. Персонал Красной Буквы сидел вокруг круглого стола, поедая печенье и потягивая воду Сан-Пеллегрино из тех маленьких зеленых бутылочек, которые они, кажется, так сильно любили. Экземпляр немецкого издания новых мемуаров Мистери Крейз лежал в центре стола. Обложка была белой с фламинго на ней. Не целой птицей, а только одной ногой до колена.