– Надо – надавим, а не отдаст – раздавим.

– Узнай про его семью. Кто там: жена, дети… Подержим их недельку – сам на пузе приползет. Надо бы успеть до конца лета, пока Васильев на этот кусок рот не разинул.

– Васильев портом занят, ему не до того. Казанские – те могут. Хорошо, Седой, мы поторопимся. Ну, я пошел?

– Погоди, пообедаем вместе.

В кабинете послышалось движение, Денис едва успел отскочить в другой конец гостиной, когда дверь распахнулась. Первым вышел Седой, за ним его собеседник – высокий мужик с мощными покатыми плечами под черной водолазкой. Он подозрительно уставился на Дениса холодными светлыми глазами.

– Компьютерщик, – объяснил Седой, и поинтересовался у Дениса: – Закончил?

Тот кивнул и сказал полувопросительно:

– Ну, я пошел?

– Э, нет! Лешку вот-вот привезут. Ты должен ему все показать, а то порушит эту технику к едрене-фене. А пока пошли, пообедаешь с нами. Ты ж, небось, голодный?

Сидеть за одним столом с бандитами Денису не хотелось, но как отказать «крыше»? К тому же он и вправду был голоден, поэтому кивнул.

– Да, парень, я ведь с тобой еще не расплатился! – вспомнил Борис Сергеевич, сунул руку в задний карман джинсов, достал небольшую пачку тысячных купюр и протянул одну.

– Держи за работу.

«Вот это да!» – мысленно охнул Денис, которому за пятнадцать ночных смен хозяин магазина обещал платить шесть тысяч.

Вслед за мужчинами он направился в другую комнату. Овальный стол в ее центре был сервирован по-царски, но на двоих, и Седой приказал женщине в переднике – похоже, домработнице, – поставить третий прибор. Через минуту она сняла крышку с фарфоровой супницы и принялась разливать по тарелкам борщ.

– Обожаю борщок! – взялся за ложку хозяин, – а ты, Денис?

Тот кивнул, пялясь на супницу. У мамы в глубине серванта стояла похожая, но по назначению ее никогда не использовали – какой смысл переливать борщ из кастрюли на пять минут? Но, видимо, для хозяина и его товарища такая сервировка была обычной. Покончив с супом, они принялись за отбивные, ловко и аккуратно орудуя ножом и вилкой. Борис Сергеевич добродушно рассказывал своему другу, которого так и не потрудился представить, о возможностях приобретенной техники.

– Скоро, Степа, если надо будет разузнать о каком-нибудь человечке, мы с тобой включим компьютер – и готово! Где родился, когда женился, место прописки. Как в ментуре, только быстрее. Ведь так? – обернулся он к Денису.

– Примерно так, если базу составят.

– Мусора составят… – хмыкнул Степа.

– Да сделают, это же удобно, – убежденно возразил Денис. – На Западе давно все базы составлены.

– Мало ли, кто где прописан… Я вон в Тамбове прописан, а живу здесь. Глупости все это. Да и вообще, не доверяю я технике. Сломается она – и что?

– А на этот случай у нас Денис есть – починит.

Седой сказал об этом как о деле решенном, хотя никакой договоренности пока не было. С другой стороны, подумал Денис, это может стать хорошим приработком. Компьютеры, и правда, «летят» в неумелых руках. Пусть почаще сынок Седого ломает технику – если каждый раз папаша будет по тысяче отстегивать, то и плевать, что бандит.

Для свадьбы, намеченной на октябрь, деньги пригодятся. Конечно, у будущего тестя на банкет хватит, но хочется купить на собственные деньги обручальные кольца и подарок Иришке. На себя Денис много не тратить не собирался.

В течение ближайших недель ему еще раз пять довелось побывать в доме Седикова. Предположение о том, что Седой из «тамбовских», подтвердилось, Александр Петрович объяснил, что их район «держит» именно эта группировка.

– Ты, Денис, перед ними рожу не криви. У бандитов теперь сила и даже власть. Другой-то, считай, нет. Да и вообще – в жизни может пригодиться. Надумаешь свое дело открыть…

– Нет, Александр Петрович, я торговлей заниматься не собираюсь, после института на завод пойду.

– Да какие заводы, разваливается все на глазах!

– Некоторые держатся и даже продукцию выпускают.

Как раз накануне Денис ужинал с будущим тестем, Игнатьев приглашал его раз в три-четыре дня.

– Мать сына бросила, так хоть я его подкормлю, – пошутил он, садясь за стол и поинтересовался: – Как она там?

– Нормально.

– У нее в Израиле кто-нибудь есть?

– Из родных – все, кроме меня. Сестра, племянник, двоюродные тоже – кто там, кто в Германии.

– Работу нашла?

– Нет еще. Пока не изучит иврит, официально не устроится. Оформила пособие. Живет у сестры.

– А ты-то не надумаешь за ней отправиться? Имей в виду, я Иришку не отпущу!

– Да что вы, Валентин Артемьевич, мы не собираемся. Я хочу съездить на пару недель, после диплома, посмотреть, как мама. Тетя Соня приглашение прислала, виза оформляется.

– Ладно, посмотреть, может, и стоит – жизнь-то там другая, экзотическая. Только давай договоримся: вернешься, и сразу на работу. Дел полно. Есть идея модернизировать одну линию – нашелся сбыт для наших приборов в Белоруссии, только они просят точность увеличить. Потребуются новые программы для станков.

– Валентин Артемьевич, а правда, что некоторые заводы стали продавать? Как же так – они ведь государством построены?

– Да в том-то и подлость, что строили их годами, всей страной, а теперь мигом в руках у ворюг оказываются, – нахмурился Игнатьев. – Вроде бы правильная идея акционирования: пусть каждый работник владеет долей предприятия. Но ведь еле-еле выживаем, никаких процентов по акциям! Я на годовом собрании за каждую копейку отчитывался, доказывал, что вся прибыль ушла на зарплаты, ремонты, налоги. А народ у нас разный, некоторые не верят. Кому-то хочется денег сразу и много, и такие готовы продать свои акции – плевать, кому. Вот так предприятия и скупают. Появляется на заводе представитель фирмы, у которой есть деньги – ясное дело, ворованные, иначе откуда? – и предлагает продать акции. А какой-нибудь Иван Иваныч Сидоров как рассуждает: «У меня есть акции, но толку от них никакого, и неизвестно, будет ли. Завод на ладан дышит, зарплата за ценами не поспевает, а у сына свадьба на носу, на даче дом не достроен, и вообще – неплохо бы автомобиль купить…» Акций у него на четыре ваучера, а предлагают за них не сорок тысяч, а четыреста, или вообще миллион. Это ж какая выгода! Вот и не устоит Иван Иваныч, продаст. И еще друзьям посоветует. А как только окажется в руках у подлой фирмы 51 процент акций – считай все, хана заводу, они хозяева. Захотят, производство остановят и всех уволят, а корпуса в аренду частникам сдадут, а то и вовсе продадут. Мой снабженец рассказывал, дали ему адрес склада, где нужные нам детали можно приобрести, а склад этот оказался на территории «Светланы». Он говорит, там таких частных фирмочек уже полно. Да я сам заметил, когда проезжал по Тореза: рядом с проходной, в том же здании, парикмахерская появилась. И это – «Светлана», флагман нашего электроприборостроения! Огромное предприятие, тысячи рабочих! – Валентин Артемьевич умолк на секунду, безнадежно покачал головой. – Развалили Советский Союз, и посыпалось… Тебе, Денис, не понять пока, сколько сил уходит на наладку производства, чтобы как в часовом механизме, никаких сбоев. Одного малюсенького винтика с редкого шага резьбой не хватает – и все, прибор не готов. Нет прибора. А винтик раньше делали, допустим, в Казахстане, и тот завод закрылся. Министерство теперь в таких делах не помощник – черт вообще знает, чем они там занимаются! Новых поставщиков приходится искать самостоятельно, потому дельные снабженцы, со связями, нынче на вес золота. Я своего премиями подкармливаю – больше меня получает.