Ситуация начинала выходить из-под контроля. Некоторые люди призывали правительство защитить территориальные претензии с оружием в руках. Тогда операторам сайтов спустили разнарядку, где предписывалось: в ближайшем будущем запрещается распространять информацию о незаконных акциях и демонстрациях. Все сообщения тщательно исследовать. Те, в которых содержатся подстрекательства к протестам, удалить153. Практически сразу после этого, по данным Weiboscope, сайта по мониторингу цензуры при Гонконгском университете, в социальных сетях стали отфильтровывать посты по ключевым словам «KFC» и «Южно-Китайское море».

Когда цензура перестает справляться с призывами к актам солидарности, на помощь приходят государственные издания. Например, во время антифилиппинских протестов в «Синьхуа» вышла колонка редактора, в которой говорилось: возмущение решением суда – само по себе воплощение чувства патриотизма, но если такое чувство влечет за собой противозаконные действия, нарушающие общественный порядок, патриотическим его называть нельзя154.

Действия «Синьхуа» были вполне предсказуемы. Когда во время событий на Тяньаньмэнь в 1989 году генсеком КПК стал Цзян Цзэминь, значение информационного агентства резко выросло. Ему доверили формулировать позицию партии по особо деликатным вопросам155. Некоторые крупные газеты выступили в поддержку студентов во время протестов – теперь никаких альтернативных мнений по таким спорным вопросам допускаться не будет. Китайским газетам настоятельно советовали перейти на самоокупаемость и не зависеть от государственного финансирования, а для этого нужно было охватывать больше тем и привлекать новую аудиторию, в частности за счет журналистских расследований. При этом контроль сверху за определенными материалами ужесточился. В периоды наибольшей нестабильности – например, при передаче власти новым генсекам и группам, приближении годовщин важных событий и во время стихийных бедствий – в газетах часто были одни и те же передовицы, составленные в соответствии с официальной позицией «Синьхуа».

В начале нулевых проводить в жизнь важную для партии политику в «Синьхуа» было поручено молодому члену КПК Лу Вэю. Впоследствии он станет одной из ключевых фигур в кампании Си Цзиньпина по ужесточению контроля над интернетом156.

Лу родился в 1960 году в городке Чаоху в бедной провинции Аньхой на востоке Китая. По иронии судьбы (очень удачное стечение обстоятельств для будущего главного цензора и пропагандиста, ничего не скажешь) его малую родину в 2011 году удалили со всех карт и включили в состав столицы провинции, город Хэфэй, чтобы накрутить его показатели ВВП157. Пока Лу жил в Аньхое, он работал то тут, то там: был, например, учителем на замену, слесарем на фабрике. В 1991 году в довольно зрелом возрасте, в тридцать один год, вступил в партию, вскоре стал корреспондентом «Синьхуа» и отправился на работу в бюро агентства в провинции Гуанси на юго-западе страны.

С самого своего основания «Синьхуа» выступало в двух ипостасях: в качестве традиционного, пусть и жестко контролируемого, новостного агентства и в качестве тайного инструмента по сбору разведданных. В штаб-квартиру КПК лично в руки членов партийной верхушки доставляются донесения от сети репортеров «Синьхуа» по всему Китаю и за рубежом158. Иногда агентство предстает в своей сугубо политической ипостаси открыто. Например, до 1997 года бюро «Синьхуа» в Гонконге служило неофициальным посольством Китая в британской колонии159.

Чаще всего, однако, о второй функции не говорили в открытую, что давало корреспондентам «Синьхуа», а также их коллегам по официальному печатному органу КПК «Жэньминь жибао», практически неограниченные полномочия. Нередко они делали то же, что и обычные журналисты: проводили журналистские расследования, копались в грязном белье и разоблачали нарушения и злоупотребления, но с одной большой разницей: на публику результаты этих расследований никогда не выносились. Корреспонденты «Синьхуа» составляли досье для внутреннего применения по вопросам, которые могли нанести ущерб репутации партии и правительства, отрицательно повлиять на стабильность и единство в обществе или не могут быть представлены публике. К таким вопросам относятся взяточничество и коррупция, общественные волнения, случаи мошенничества в особо крупном размере160. Наиболее важное из таких досье «Гуонэй Дунтай Цинъян» («Итоговый отчет о внутренних событиях») выходило один-два раза в сутки под грифом «Совершенно секретно» и предназначалось только для центрального руководства партии, секретарей обкомов и губернаторов провинций. Такие досье получили неофициальное прозвище «Да Цанькао» (потом его позаимствует Ли Хункуань). Получатели должны были вернуть досье в установленный срок. Для тех, кто потерял свой экземпляр или показал его посторонним, последствия могли быть серьезными161.

Для человека с политическими амбициями вроде Лу должность корреспондента «Синьхуа» была идеальной стартовой позицией. Невысокий, ростом всего около 153 сантиметров, но крепко сбитый, Лу отличался несокрушимой уверенностью, располагал к себе и умел предугадывать неожиданные перемены политического климата. Он быстро зарекомендовал себя как крайне энергичный корреспондент, настоящий трудоголик и стремительно поднимался по карьерной лестнице162. Сначала его назначили главой регионального бюро, затем пекинского. В 2001 году он стал генеральным секретарем информационного агентства, а через три года – вице-президентом163.

По некоторым сведениям, Лу также был личным политтехнологом Вэнь Цзябао, который в 2003 году стал премьером Госсовета164. На этом посту «дедушка Вэнь» тщательно культивировал образ человека из народа, доброго пенсионера в очках. После одного землетрясения он позировал на камеру в спасательном жилете и через мегафон отдавал команды спасателям165. Бывший протеже либерала-реформатора Чжао Цзыяна, изгнанного из КПК в ходе чисток, Вэнь несколько отклонялся от линии партии по некоторым вопросам, исполняя роль хорошего полицейского на фоне суровых коллег. Многим казалось, что по крайней мере в верхушке партии, возможно несогласие или хотя бы дискуссия. Его либеральные настроения на реальной политике отражались мало. Мнение хорошо выразил диссидент Ю Цзиэ в книге о Вэне под названием «Лучший актер Китая»166.

На должности вице-президента «Синьхуа» Лу старался не упускать из виду возможности для новых карьерных скачков и охотно брался за масштабные задачи. В 2006 году он продавил новое постановление, согласно которому зарубежные информационные агентства должны были заключить соглашение о партнерстве с филиалом «Синьхуа», чтобы работать в Китае. Многие наблюдатели истолковали этот шаг как попытку «Синьхуа» прорваться на крайне доходный рынок финансовой информации, на котором тогда царили Reuters и Bloomberg167. В конце концов партия была вынуждена пойти на уступки перед лицом иска от Всемирной торговой организации по поводу того, что «Синьхуа» выполняет двойную роль – цензора и конкурента иностранных информационных агентств.

При Лу на посту руководителя в «Синьхуа» сложилась тенденция предоставлять коммерческие услуги, но после разбирательства агентство стало ожесточенно штурмовать этот сегмент рынка. Сначала конкуренция велась только внутри Китая, но потом «Синьхуа» начало подрывать позиции иностранных агентств, в том числе Reuters и Associated Press, даже за рубежом. Это позволило Китаю расширить сферу своего влияния и ослабить конкурентов, которые считались негативно настроенными по отношению к Пекину. На фоне финансовых трудностей, которые тогда испытывали многие медиакомпании, продукты «Синьхуа», в особенности фотобанк, стали пользоваться большим успехом, а конкуренты теряли прибыль и были вынуждены сокращать штат корреспондентов по миру. Наибольшего успеха «Синьхуа» добилось в Африке, где мало кто из медиакомпаний мог себе позволить платить за услуги крупным международным агентствам168.