— Сильно ли нужно его прижать к земле? — спросил Таннер.

— Не сунуть ли ему в зубы кожаный ремень, чтобы он его грыз? — поинтересовался Мейп.

«Проклятие, я же не какой-то деревенский костоправ, собравшийся ампутировать ногу!» Даг покачал головой.

— Тут все работает не так. — То есть если вообще сработает. Даг вытянул правую руку и левую… вид его бесполезного крюка неожиданно разозлил его, и он снял и отбросил протез. Попробовать еще раз… Правая рука над левой… культей.

«Ну давай, ну давай, ты, проклятый призрак, вылезай…»

Хог скулил, глядя на Дага в безумном ужасе. Его страх накатывал на Дага горячими волнами.

«Мне придется открыть Дар перед этим несчастным бедолагой…»

Один вдох, два, три… дыхание Хога замедлилось, а Дага — участилось, пока грудь того и другого не стала подыматься и опускаться в унисон. Правая рука над левой… успокаивая, поглаживая… и вдруг невидимая призрачная рука медленно начала проникать в растерзанную плоть, нащупывая ее взбаламученный Дар.

Даг ухватил Дар разбитой кости. Его телесная рука протянулась к здоровому колену, чтобы вобрать в себя пение его целостности. Вот так. Да, вот так.

«Продолжай петь…»

Даг начал напевать, совсем не музыкально, однако это помогало… Куски кости дрогнули и стали сползаться под натянутой кожей.

Это было совсем не так просто, как соединять части чаши, однородные и сплошные; живые структуры содержали в себе другие структуры, те — еще и еще… глубже и глубже. Но этот обломок мог соединиться с тем, порванный кровеносный сосуд находил свою пару и осторожно и мягко соединялся с ней… минута за минутой, фрагмент за фрагментом. Дар Дага полностью сосредоточился на этой мозаике; мир за пределами кожи их тел мог расколоться с тысячью громов, и Даг ничего не заметил бы. Вот этот сосудик, вот этот осколок, и еще, и еще… Вот поэтому-то целители и работали с напарниками, когда требовалась такая глубокая сосредоточенность. Кто-то, страховавший снаружи, должен был разрушить чары. Иначе можно было скользить все глубже и глубже и никогда не вернуться обратно.

«Всего сделать я не могу. Нужно остановиться, пока мой Дар не иссяк. Я починил и связал кое-что, и нужно позволить дальше всему заживать самому по себе — так делают и настоящие целители. Выбирайся, старый дозорный, пока можешь».

Даг думал, что ничего нет труднее, чем уравнять свой Дар с Даром Хога, пока не начал высвобождаться. Он почувствовал, как поднимается грудь парня, и целенаправленно разрушил одинаковый с ним ритм дыхания.

«Отпусти его, старый дозорный. Выбирайся, пока не искалечил себя, дурака. Хватит».

Открыв глаза, Даг заморгал от света фонарей и костра; да, ему повезло, и Дар его не оказался захвачен…

«Ох, перенапрягся я, наверняка перенапрягся…»

Даг сделал долгий, долгий вдох и наконец почувствовал свое собственное тело.

Без особой радости.

Его бил озноб, хоть Фаун и закутала его в три одеяла; она принесла и поставила ему на колени тазик, предвидя, что желудок его взбунтуется, и поднесла к его холодным, как глина, губам кружку с горячей водой. Даг с благодарностью сделал несколько глотков, пролив совсем немного. Горячая жидкость встретилась с его двинувшимся вверх обедом и уговорила его вернуться; больше желудок Дага не бунтовал.

— Г-гах, — выдохнул Даг.

— Не пытайся говорить, — распорядилась Фаун и через плечо объяснила кому-то: — Так было и в прошлый раз: он похолодел, и его затошнило, но через некоторое время все пройдет. — Тревожный взгляд Фаун добавил: «Я надеюсь».

Голос наконец вернулся к Дагу, и он пробормотал:

— Фаун, Вит, найдите две крепкие дощечки и что-нибудь, чтобы их привязать — полоску ткани или еще что. Заключите ногу Хога в шины с двух сторон — привяжите выше и ниже колена, крепко, но не туго. Пусть не сгибает ногу и не опирается на нее. Она еще долго будет распухшей, ей еще долго заживать. Одеяла… нужно держать его в тепле. Ходить он пока не сможет.

— Так он будет ходить? — спросил кто-то голосом, в котором мешались благоговение и недоверие.

— Ну, сегодня — нет. И утром его лучше отнести в фургон. Позже, наверное, он сможет пользоваться моей палкой. — Только не завтра; завтра она потребуется самому Дагу… Он наклонился ближе к мигающему оранжевому сиянию и жалобно попросил: — Нельзя ли подбросить дров?

На угли тут же легли дрова, полетели искры, взвились язычки огня… значит, какой-то бездельник-бог все же услышал его молитву. Только через десять минут Даг перестал дрожать.

— Не прилечь ли тебе? — с беспокойством спросила Фаун, опускаясь на колени с ним рядом. — Не съешь чего-нибудь?

Даг покачал головой.

— Не сейчас. Я еще не кончил. С парнем еще что-то не так. Я почувствовал, когда был внутри…

Брови Фаун поползли вверх, но она ничего не сказала. Даг наклонился вперед и стянул одеяло с живота Хога. Парень широко открыл глаза и тихо заскулил, однако руки по-прежнему прижимал к бокам. Даг своей культей сделал круг над напряженным животом. Да, вот тут…

— Копперхед его и в живот лягнул? — спросила Фаун. — Не вижу никаких отметин…

Даг снова покачал головой.

— Нет. Тут старые неприятности. Парень таскает в себе скверную тварь — солитера.

Фаун отшатнулась, скривив губы.

— Фу!

Дагу приходилось иметь дело с москитами, блохами, вшами, но ни с чем более сходным с этим внутренним паразитом, чем клещи, которых он с легкостью уничтожал, он не сталкивался. Всех тех мучителей можно было уговорить или попросту отшвырнуть. Они не шли ни в какое сравнение с этим…

— Он крепко в него вцепился. — Даг взглянул на Хога. — Эй, парень, схватывало у тебя живот?

Хог испуганно кивнул, потом огляделся, словно боясь, что признался в чем-то, в чем признаваться не следовало. Таннер и Мейп подошли поближе и стояли, наблюдая и прислушиваясь.

— Ага! А кровь бывала? — продолжал Даг. — Ты иногда не какаешь с кровью?

Хог снова неохотно кивнул.

— Ты кому-нибудь об этом рассказывал?

Парень решительно замотал головой.

— А почему нет?

После долгой паузы Хог буркнул:

— Не знаю.

— Боялся? — более мягко поинтересовался Даг.

Молчание, потом шепот:

— Кому я рассказать-то мог?

Даг нахмурил брови.

— Все время голодный, даже когда еды полно, слабый и усталый… и еще кровь… Не нужен, знаешь ли, целитель — Страж Озера, чтобы угадать солитера. Нужно просто, чтобы кто-нибудь заметил…

— Он не вороват, — сказала Фаун. — Он голодал.

Таннер смутился, и Мейп, к удивлению Дага, смутился еще больше.