– Мистер Стивенс, за последние два дня такое желание появляется у вас в четвертый или в пятый раз. Очень странно, что у вас полно свободного времени и вы можете просто так разгуливать по дому, приставая к другим с необоснованными замечаниями.

– Мисс Кентон, если вам хоть на миг показалось, будто у меня полно свободного времени, это яснее ясного свидетельствует о вашей великой неопытности. Надеюсь, впоследствии вы составите более четкое представление о том, что происходит в таких домах, как этот.

– Вы постоянно твердите о моей «великой неопытности», мистер Стивенс, а между тем, видимо, не в состоянии найти в моей работе никаких упущений. В противном случае, не сомневаюсь, уже давно бы указали мне на них и долго об этом распространялись. А сейчас у меня полным-полно дел, и я бы попросила вас не ходить за мной по пятам и не приставать с подобными указаниями. Если у вас столько свободного времени, лучше бы пошли погуляли на свежем воздухе – это куда полезнее.

Она обошла меня и устремилась по коридору, стуча каблуками. Сочтя за благо не углублять конфликта, я отправился своим путем и почти дошел до кухонной двери, когда услышал за спиной бешеную дробь нагоняющих меня шагов.

– И вообще, мистер Стивенс, – крикнула она, – я бы попросила вас отныне не обращаться ко мне непосредственно.

– То есть как, мисс Кентон?

– Если вам понадобится что-нибудь мне передать, извольте делать это через третьих лиц. Или соблаговолите написать записку и мне отослать. Уверена, это значительно упростит наши рабочие взаимоотношения.

– Мисс Кентон…

– Я страшно занята, мистер Стивенс. Записка, если в двух словах о деле не скажешь. Остальное соблаговолите передавать через Марту, или Дороти, или кого-нибудь из лакеев, которого сочтете надежным. А теперь я должна вернуться к работе, а вы гуляйте себе дальше по дому.

Как ни раздражало меня поведение мисс Кентон, я тогда не мог позволить себе много думать о ней: уже прибыли первые гости. Зарубежных участников ожидали через два-три дня, но джентльмены, которых его светлость именовал «нашей командой» – два советника Министерства иностранных дел, действовавших сугубо «неофициально», и сэр Дэвид Кардинал, – приехали пораньше, чтобы наилучшим образом «подготовить почву». Как всегда, от меня почти ничего не скрывали, я свободно входил в комнаты, где упомянутые джентльмены вели увлеченные дебаты, и потому, сам того не желая, получил представление об общей атмосфере, определявшей данный этап работы. Его светлость и коллеги, понятно, стремились как можно обстоятельней обменяться мнениями о каждом из предполагаемых участников; в основном, однако, всех их тревожила одна личность – мсье Дюпон, джентльмен из Франции, и его вероятные симпатии и антипатии. Как-то раз я вошел, кажется, в курительную и услышал слова одного из джентльменов:

– Поймите, судьба Европы и в самом деле может зависеть от того, сумеем ли мы переубедить Дюпона по данному вопросу.

В самый разгар этих предварительных обсуждений его светлость поручил мне одно дело, настолько необычное, что я и по сей день храню его в памяти наряду с другими действительно незабываемыми происшествиями, случившимися в ту выдающуюся неделю. Лорд Дарлингтон вызвал меня к себе в кабинет, и я сразу увидел, что он волнуется. Он сидел за своим письменным столом и, как обычно обратившись за помощью к книге – на сей раз к справочнику «Кто есть кто», – бесцельно перелистывал страницы.

– А, Стивенс, – начал он с напускным безразличием, но тут же, похоже, растерялся и замолк. Я стоял, поджидая удобного случая вывести его из затруднения. Его светлость немного потыкал пальцем в страницу и произнес:

– Стивенс, я понимаю, что это несколько необычная просьба.

– Сэр?

– Просто сейчас столько важных дел навалилось, что до всего руки не доходят.

– Буду рад оказаться полезным, сэр.

– Не хотелось бы мне говорить на эту тему, Стивенс. Я понимаю, у вас самого дел сейчас невпроворот. Но просто не представляю, как выпутаться.

Я промолчал, а лорд Дарлингтон снова погрузился в «Кто есть кто». Потом он сказал, не подымая глаз:

– Полагаю, вам знакомы… реальности жизни.

– Сэр?

– Реальности жизни, Стивенс. Отношения полов. Ну, птички там всякие, пчелки. Знакомы, не правда ли?

– Боюсь, я не понял, сэр.

– Ладно, Стивенс, раскрою карты. Сэр Дэвид – мой старый друг. Сыграл неоценимую роль в организации нынешней конференции. Без него, смею сказать, мы бы не уговорили мсье Дюпона приехать.

– Несомненно, сэр.

– Однако же, Стивенс, сэр Дэвид – человек не без странностей. Да вы и сами могли заметить. Он привез с собой сына, Реджинальда. В качестве секретаря. Закавыка в том, что он обручен и скоро женится. Я говорю о юном Реджинальде.

– Да, сэр.

– Сэр Дэвид вот уже пять лет порывается объяснить сыну реальности жизни. Молодому человеку уже двадцать три.

– Да, сэр.

– Перехожу к, делу, Стивенс. Мне довелось стать крестным отцом этого юнца. Вот сэр Дэвид и попросил – меня – объяснить юному Реджинальду, что к чему.

– Да, сэр.

– Сам сэр Дэвид пасует перед этой задачей, боится, что так и не справится с ней до свадьбы Реджинальда.

– Да, сэр.

– А я, Стивенс, чертовски занят. Уж кому об этом и знать, как не сэру Дэвиду, но он таки все равно попросил меня.

Его светлость замолк и уставился в справочник.

– Правильно ли я понял, сэр, – спросил я, – что вы желаете, чтобы я проинструктировал молодого джентльмена?

– Если вы не против, Стивенс. У меня груз с души свалится. Сэр Дэвид пристает ко мне буквально каждую минуту, спрашивает, сделал я это или нет.

– Понимаю, сэр. В нынешних обстоятельствах это, должно быть, очень вам докучает.

– Разумеется, Стивенс, это совсем не входит в ваши обязанности.

– Постараюсь исполнить, сэр. Правда, подыскать подходящее время для соответствующей беседы может оказаться довольно сложно.

– Буду весьма благодарен, Стивенс, если вы хотя бы попытаетесь. С вашей стороны это очень мило. И послушайте, не стоит с ним разводить турусы на колесах. Объясните ему, что и как, – и дело с концом. Чем проще, тем лучше, вот вам мой совет, Стивенс.

– Да, сэр. Не пожалею усилий.

– Огромнейшее спасибо, Стивенс. И держите меня в курсе.

* * *

Легко догадаться, что этой просьбой я был несколько ошарашен и в нормальных условиях не спеша бы ее обдумал. Но поскольку сие поручение свалилось на меня в самый разгар напряженной работы, я не мог себе позволить чрезмерно отвлекаться, а потому решил с ним покончить при первом удобном случае. Припоминаю, что всего через час после того, как мне поручили это дело, я увидел в библиотеке молодого мистера Кардинала. Он был один, сидел за столиком и изучал какие-то бумаги. Приглядевшись к юному джентльмену, можно было понять, как понял и я, всю сложность ситуации, в которой пребывал его светлость, не говоря о родителе юного джентльмена. Крестник хозяина производил впечатление серьезного ученого юноши, на лице его читалось много достоинств; принимая, однако, во внимание тему предстоящей беседы, предпочтительней, конечно, было бы иметь дело с более беспечным, даже легкомысленным молодым человеком. Тем не менее, настроенный довести дело до победного конца как можно скорее, я вошел в библиотеку и, остановившись в двух шагах от столика, за которым работал мистер Кардинал, кашлянул.