возникает необходимость приведения «социальных структур» к глобальным структурам и процессам. Но сама «глокализация» при этом не должна подразумевать лишь некое усложнение ценностей. Она обязана переходить в континуум непрерывного развития в глобальном масштабе. Тогда социальная самоорганизация примет глобальные формы и станет приложением для проведения исторического дискурса глобализма. При этом «эсхатологизм самоорганизации» теряет смысл, поскольку сами процессы глобализации уходят в бесконечность историзма. Следует избегать футурошоков, поскольку бесконечность обязательно сомкнется с нулем, точкой и тогда конец становится началом.

Истории глобализма трудно избежать начала, но еще труднее избежать конца диалектической глобализации. Говоря о «интериоризации управления» глобализмом истории, следует иметь в виду необходимость экстериоризации самих исторических процессов. Этого пока не видится, поскольку флуктуации истории случайны и, чтобы иметь некоторые контрфлуктуации, нужно входить в закономерность развития не только социального, но и глобального. Флуктуации в виде инволюционного возврата невозможны в принципе, поскольку историзм, как и глобализм, носит непрерывный характер направленного равновесия. Так что диалектический глобализм в истории восторжествует во всяком случае.

Наш мир насквозь диалектичен. Любая вещь, живой организм, человек, общество раздвоены объективно. Они существуют под действием как внешних, так и внутренних причин. Так, например, простой камень развивается и структурируется, благодаря внешним объективным процессам. Но он одновременно претерпевает деструкцию, вследствие внутренних причин. Везде налицо два противоположных потока исторической сущности: субъективной материализации (объективации) и объективной идеализации (субъективации) в ходе диалектического глобализма.

Причины тому кроются в невозможности неразвития. Сущее может развиваться и существовать, только поляризуясь. Везде имеет место диалектическая связка философской точки. История глобализма так же может существовать лишь в поляризованном виде, в действии. Каждый человек живет под «обстрелом» двух историй: с одной стороны он находится среди исторических фактов и событий явленной, материализованной истории. Он осмысливает их и действует в соответствии с ними. С другой стороны, человек постоянно оказывается под «надзором» общества в виде грегарного отбора. Общечеловеческие ценности в виде традиций, обычаев, уклада, норм, законов, нравственности, культуры выражают процессную историю, историю в действии. Налицо два потока, две истории глобализма: одна в виде материализованной идеи, другая – как идеализированное действие.

Процессная история в виде объективного глобализма направляет мысль, явленная в виде субъективного глобализма – корректирует действие. Исследователь в своей работе, как и любой человек в своих действиях, испытывает два исторических момента. Первый – он изучает явленную историю, как последние достижения науки, – факты, чтобы сориентироваться в потоке информации. Второй – он испытывает давление процессной истории со стороны общества – общечеловеческих ценностей, на которых строит метод исследования. Так работают механизмы диалектического историзма.

Под историей существования глобализма обычно разумели исторические факты, а не процесс. Отсюда много объяснений и… путаница. Люди давно отмечали двойственное начало сущего, но объяснить его не могли. Религия трактовала: «Ты и бог»; человек раздваивался на: «Я – для себя» и «Я – для других»; мир развивался как существо и существование; история учитывала события и их оценку в действии.

Когнитивные начала истории заключаются в том, что история учит, воспитывает и направляет, заставляет осмысливать заново каждый акт рефлексии и каждый поступок, каждую модель поступка. Креативное начало истории в том, что она порождает будущее. Вернее, развивает его совместно с когнитивной основой, порождает совместно с ним общество и человека. Известный принцип каузальности это, прежде всего, принцип глобализма, но глобализма сугубо диалектического.

Гносеологические корни диалектического историзма, а значит, глобализма, заключены, как жар-птица в клетке, в принципах развития и в невозможности неразвития. Онтологические корни диалектического историзма лежат в тесной связи прошлого и будущего, как диалектической связки, которая через процесс радостного настоящего, собственно бытия, выходит на светлый простор нового прошлого. Дело заключается в том, что процесс бытийствования развивается во временных рамках. Так что каждый следующий момент бытия «заимствует» черты предыдущего, «впитывает» тем самым всю историю глобализма этого бытия и строит на ее основе свое будущее.

Историю глобализма бессмысленно рассматривать только как процесс. У Г. Гегеля история – единый закономерный, внутренне необходимый процесс саморазвития духа, идеи. Так же бессмысленно учитывать историческое только как явление, яркое событие. Например, считается, что история как наука изучает исторические события, явления, факты. Однако история более сложное «образование», ее целесообразно представлять и испытывать как процесс связи прошлого и будущего через настоящее. Если прошлое это явления и факты глобализации, то будущее – тенденция их самоорганизации, то, что должно быть. Тогда настоящее предстает картиной явлений и процессов развития общества и неживой природы в данный мгновенный отпечаток существования.

Тогда становятся понятными монистические недостатки гегелевской характеристики истории: это и единость – не единость, это и закономерность – не закономерность, это и необходимость не только внутренняя, но и внешняя, но имманентная, не говоря уже о духе (идеи) и ее саморазвитии. Таким образом, настоящее в каждом акте рефлексии «касается» смысла глобализма истории – процесса развития процесса или «процессионала». В гносеологическом отношении этот смысл есть диалектический историзм глобализации, в онтологическом приближении – бесконечное богатство явлений, мнений, идей. Поскольку между ними отсутствует грань, то, в общем понимании, история пронизывает все и вся. Она обнажает не только материальное, но и идеальное, духовное будущее, выступая то в роли процесса познания прошлого, то в роли явления знания глобализма. Они связаны между собой, как дифференциально-интегральное образование.

Так диалектический глобализм истории правит миром. Таким образом, диалектический историзм совершенно чужд как понятиям диалектического материализма, так и позициям примитивизма и позитивизма, эмпиризма и идеализма в целом. Диалектический историзм принципиально отрицает развитие и становление вещей и явлений в ходе так называемого «исторического процесса». Изменения в истории происходят непрерывно и объективно, но фиксируются они сугубо субъективно в рамках исторических событий и действий. С другой стороны, диалектический историзм глобализма не отрицает познавательной ценности философского диалектического дискурса (как у И. Канта) и прочих неэмпирических наук. Он их развивает, доводя до исторической осмысленности всякий научный факт. При этом предусматривается серьезная корректировка канонов мировоззрения, исходя из принципов истинной диалектики, которая отталкивается от неоспоримого «соседства» процессного и явленного, хоть они и не могут превращаться друг в друга…

Все науки собирательные, индуктивные, дифференциальные, аналитические, можно сказать – тактическо-обзорные. Они изначально соотносят конкретные факты, и только затем создают понятия, суждения и синтез в виде концепций, гипотез и теорий. Иначе быть не может, поскольку человек способен оперировать лишь понятиями, которые прозводны от нечто конкретного, атрибутивного, в виде образов прошлого. Историю же необходимо рассматривать много шире и глубже – как истину торжества существования в вечном движении. История – это единственная в своем роде интегральная наука, «метанаука» мировоззрения сущности. Это сама жизнь с