– Я буду больше стараться на тестах по орфографии, – перечисляет Амар.

На этом месте отец подается вперед и останавливает его. В этом году Амар делал в среднем около шести ошибок в тесте по орфографии из двадцати слов. Учителя постоянно посылали домой письма, в которых выражали тревогу по поводу его плохой успеваемости по многим предметам. То и дело вызывали отца и мать в школу. Родители по возвращении с таких бесед уменьшают на час время, которое было позволено Амару проводить у телевизора. Отбирают еще одну игрушку. Он стоит в углу каждый вечер, но ничего не помогает.

– Давай договоримся, – изрекает отец.

Все смотрят на него, удивленно моргая. Амар опускает бумагу, энергично кивает: он потрясен больше остальных.

– Если напишешь тест по орфографии без единой ошибки, получишь туфли.

– Заметано.

– Ни одного неверно написанного слова.

– Я смогу. Сделаю.

– Тест на этой неделе, Амар.

– Я знаю. Заметано.

Амар протягивает руку. Отец дает свою. Амар торжественно пожимает руку, глядя отцу в глаза. Отец хлопает в ладоши и говорит:

– Давайте поедим.

Возвращается на место. Хадию охватывает трепет. Отец кажется великодушным человеком, и она снова и снова смотрит на него с благоговением.

В день теста они едва не опаздывают в школу, потому что Амар никак не хочет просыпаться. Хадия и Худа слышат его нытье, когда чистят зубы.

– Я болею, – твердит он. – Клянусь, я не могу идти. Не хочу.

Когда Хадия заглядывает в дверь его спальни, мама уже раздвинула занавески, а Амар прячется под одеяло.

– Ты должен попробовать, – тихо говорит мама. – Ты хотя бы должен попробовать.

Он выглядывает из‐под одеяла и немного успокаивается, увидев Хадию. Та говорит, что, если он поторопится, она в последний раз устроит ему проверку в машине.

– Но у меня болит горло, – говорит он, касаясь шеи. – Голова кружится.

Мама срывает с него одеяло. Ему ничего не остается, кроме как сесть. Она говорит «молодец, молодец» самым мягким голосом, словно он по‐прежнему малыш. Амар медленно встает, все еще касаясь шеи в последней попытке их одурачить.

«Ты хорошо учишься, – шепнул Амар Хадие в тот вечер, когда заключил договор с отцом. – Не поможешь мне пройти тест?» – «Это тест по орфографии. Нужно запоминать, как пишутся слова». – «Знаю, – бурчит он, но выглядит пристыженным, словно эта мысль впервые пришла ему в голову. – Я знаю, что ты всегда получаешь отличные оценки».

За несколько дней до теста Амар после школы приходит в ее комнату со списком слов и ждет ее указаний. Все очень просто. От нее вряд ли потребуется помощь. Хадия время от времени поглядывала на брата – посмотреть, не отвлекается ли он, как часто смотрит в стену, покачивается на стуле, ищет что‐то на полу. Но он сосредоточен. Ерзает на стуле, но ни разу не встал. Написав каждое слово десять раз, спрашивает, что делать дальше. Она требует, чтобы он написал каждое слово еще по десять раз. Амар не возмущается, не протестует, как она предполагала. Каждый вечер она проверяет его.

– Прекрасная, – говорит она и смотрит, как он записывает. – Книжный шкаф. Фотография. Анализировать. Цилиндр. Приближенная. Последствия.

Пока она проверяет написанное, он прикусывает щеку и болтает ногами. Десять слов правильно, десять с ошибками. Когда она говорит ему это, он становится очень грустным. Хадия напоминает, что у него есть еще день. Она помогла найти песни, где есть особенно сложные слова. Пока она проверяла написанное, он что‐то напевал.

За ночь до теста она снова проверила его. Все слова написаны правильно, кроме одного – «приблизительно», того, которое он с самого начала не мог запомнить.

– Всего одно слово, – утешала Хадия. – К утру ты его запомнишь.

– Ты правда так считаешь? – спросил он.

– Правда, – заверила она.

Хадия рада, что сказала ему это. От нее потребовалось так мало труда, но этого было достаточно, чтобы он расслабился. Почувствовал себя счастливым. Но когда они садятся в машину, видно, как он волнуется. Хадия всю дорогу проверяет его, и он вслух произносит каждое слово по буквам. И все же в слове «приблизительно» он по‐прежнему делает ошибку.

– Я так горжусь тобой, чем бы это ни кончилось, – говорит ему мама. – Так счастлива, что ты старался.

Амар хлопает дверью машины и исчезает за школьными воротами, присоединившись к сотне детей, бегущих в школу, чтобы успеть до звонка. Хадия старается не встречаться глазами с мамой, боясь, что та поймет, что никогда, ни разу не сказала Хадие, что гордится ее школьными успехами, хотя Хадия всегда училась прекрасно.

– Уверен, что все написал правильно, – говорит он Хадие после уроков. – Спасибо. Пока я писал, в голове звучали песни.

– Как насчет «приблизительно»? – спрашивает она.

Он молчит. Кривит рот и упирается языком в щеку. Поднимает грязную белую туфлю, которую так сильно хочет сменить. На подошве тонко написано черной пастой: «приблизительно».

– Я написал его на всякий случай. Но не смотрел. Написал, потом проверил, все ли правильно.

У Хадии перехватывает горло. Ей никогда не приходило в голову обманывать.

– Khassam[12], что не скажешь отцу?

– Khassam, – отвечает она.

СПУСТИВШИСЬ С ЛЕСТНИЦЫ, ОНА СТРЯХИВАЕТ тяжелый дурман сна и теперь двигается быстро: времени на еду осталось совсем немного. Пятый день Рамадана. Середина ночи. Она кладет на сковороду лепешки, которые замесила вчера вечером. Жар плиты растворяет онемение лица, век. Лепешки поднимаются на сковороде. Она прижимает их лопаткой, чувствует прилив жара, когда они становятся плоскими. Она так устала, что в глазах плавают черные точки. Хадия и Худа привыкли держать все посты. Но это первый год, когда десятилетний Амар, которому осталось еще пять лет до возраста зрелости, тоже держит пост. Первые три дня он соблюдал половину поста, но срывался, когда Лейла соблазняла его макаронами или кусочками фруктов, напоминая, что он еще слишком мал. Всего десять. До возраста baligh, когда мальчики считаются взрослыми, осталось пять лет. Можно ведь подождать, чтобы принять на себя обязательства, которые останутся с ним на всю жизнь. Но прошлой ночью, после того, как она досказала им историю о любви пророка к своей общине, он настоял, что будет поститься весь день и чтобы она разбудила его к sehri, позднему ужину. Амар в десять лет кажется ей совсем ребенком даже в сравнении с ее дочерьми, когда тем было девять и они начали носить хиджаб, молиться и поститься во время Рамадана. Неужели они когда‐то были столь же маленькими, удивляется она при виде дочерей, которым сейчас тринадцать и четырнадцать.